— Открой эту дверь.
— Без ключа и кода — это сделать почти невозможно. К тому же я не знаю, чего ждать с той стороны.
— В таком случае нам нужно найти ключ, код, и подготовиться к опасностям, ждущим за дверью, — говорю спокойно и иду по коридору дальше. — Где искать всё это?
И вновь Влад ведёт нас. Иногда он оглядывается и его смущает то, что он видит. Нагое тело приковывает глаз. Но чаще солдат смотрит только вперёд, поражается тишине станции и не прекращает ожидать нападения либо амальгам, либо нашего.
Когда он оборачивается в следующий раз, желая убедиться, что мы всё ещё сзади и не жаждем выпотрошить его, он застает весьма смущающую картину. Появившиеся кисти загораживают мои бедра и грудь.
— Ты на нас странно смотришь, — говорю в ответ на его пораженный взгляд.
Он отшатывается, ругается, отпирается, хватается за голову и даже забывает нас бояться – так сильно его поражают наши мысли.
— Держи, — протягивает НАМ белый халат. Такие носили все ученые станции. Во многих комнатах эти одежды остались без хозяев.
Я одеваюсь, машинально откидывая назад каштановые пряди. Знакомый жест, но он чужой. Провожу рукой по волосам и вдруг понимаю, что не знаю, как выгляжу. Вернее, ранее меня это просто не интересовало.
Подхожу к зеркалу в комнате дальше по коридору, сдвигаю маску на бок головы и рассматриваю себя. Странное чувство охватывает наше существо, будто смотрю не на себя, а на нечто запредельно нереальное.
С трудом признаю в отражении человека. Форма тела, линии лица, всё подтверждает принадлежность к земной расе. Человек ли? Лицо бледное до невозможности, глаза чёрные до нереальности. Всматриваюсь в бездну очей, и бездна начинает всматриваться в меня. Загораются зрачки. Круглые, золотистые и светящиеся изнутри. Они будто призраки парят во мраке глазниц.
Смаргиваю, и по краям лица начинает течь чернота. Слезы? Пытаюсь их стереть, но они будто нематериальны и вскоре сами распадаются в пыль, не оставляя следов.
ЕГО кисть закрывает мне глаза. Но я отвожу кисть в сторону и ещё какое-то время смотрю на себя.
Вздыхаю и вновь поворачиваюсь к Владу. Он ошеломлён. Будто впервые увидел и не может поверить в наше существование. В нём зреет вопрос, но он пока его не задаёт.
— Идём, — требую я.
— Идём, — соглашается мужчина. И только полсотни шагов спустя спрашивает: — Значит, ты что-то помнишь? Да?
И снова надежда в его словах. Это личное, жаркое, обидное.
— Мы оба помним, — отвечаю ему.
Не все двери удается открыть, но незапертые комнаты тщательно исследуем. Странно, это напоминает мне игру. Перед глазами мелькают образы развлекательных сериалов и компьютерных «шутеров». В них точно так же надо бороться с монстрами и искать ключи к дверям.
— Ты все время говоришь «мы». Ты меня имеешь в виду? Я память не терял.
— Причем здесь ты, человек? — ощущаю, как брови чуть поднимаются в удивлении. — Мы – это МЫ. Сплав двух душ и тел.
Наблюдаю, как Влад бледнеет, как его пальцы белеют, впиваясь в ствол оружия.
— И кто второй?
— ОН, — говорю, как само собой разумеющееся. Лишь увидев непонимание на мужском лице, указываю на маску и парящие в пространстве кисти.
Слышу, как стучит человеческое сердце: громко, часто. Слышу тяжёлое дыхание. И вопрос:
— А ты? Ты помнишь хоть что-нибудь?
— У НАС единая память, — говорю с хмурым выражением на лице. — Перестань, человек, спрашивать нас о прошлом. Мы родились сегодня и только начинаем познавать мир.
С болью на лице Влад отворачивается, и мы продолжаем медленно исследовать станцию. Впервые меняем этаж, поднимаясь вверх на лифте. Кожей ощущаю, как неуютно мужчине находиться с НАМИ в тесной кабинке. Он не убирает пальца со спускового крючка и подавляет желание прицелиться.
Нас его переживания не волнуют. Всё, чего мы хотим – попасть через запертую дверь в пугающее помещение. Именно там мы думаем найти ответы.
Лифт открывается, и перед нами предстает красно-серый коридор. Резкая смена цветовой гаммы заставила вздрогнуть. Аварийное освещение выглядит угрожающим.