Вакс прошел еще шесть трупов, каждый освещался собственным фонарем, каждый устроен(принимал) в какую‑то позу. Один сидит в кресле, другой вытянут, как будто в полете, некоторые застряли в стене. Дальние из них были свежее, последнего убили недавно. Вакс не узнал стройного мужчину, который висел с рукой у головы в приветствии.
Ржавчина и разруха, подумал Вакс. Это не логово Кровавого Тана… это его галерея.
С отвращением, Вакс пробирался к следующему бассейну света. Этот был другим. Ярче. Когда он приблизился он понял, что он видит солнечный свет струящийся из прямоугольной прорези в потолке. Тоннель вел к нему, вероятно, бывший люк, который сгнил и отвалился. Земля постепенно поднималась под наклоном к отверстию.
Вакс пополз вверх по склону, затем осторожно высунул голову наружу. Он оказался в здании, хотя крыши не было. Кирпичная стена в больше части были не повреждены, в фасаде были рассположены четыре алтаря, слева от Вакса. Старая часовня Оставшегося в Живых. Она казалась опустевшей.
Вакс пролез в отверстие, держа свой Стеррион у головы, пальто испорчено грязью понизу. Чистый, сухой воздух пахнул на него.
— Каждая жизнь — представление — раздался голос, эхом разносясь по разрушенной часовне.
Вакс немедленно нырнул в сторону, прокатившись за алтарь.
— Но мы не актеры — голос продолжал — Мы марионетки.
— Тан — позвал Вакс — Выходи.
— Я видел Бога, хранителя закона. — Шептал Тан. — Я видел Смерть свою, с гвоздями в её глазах. Я видел Оставшегося в Живых, который и есть жизнь.
Вакс осмотрел небольшую часовню. Она была завалена сломанными скамейками и упавшими статуями. Он перевернулся к другой стороне алтаря, определяя источник звука, он исходил из задней комнаты.
— Другие люди сомневаются — прозвучал голос Тана — но я знаю. Я знаю, что я — марионетка. Все мы. Вам понравилось мое шоу? Я с таким трудом построил все это.
Вакс продолжал двигаться вдоль правой стены здания, оставляя ботинками след в пыли. Он делал короткие вдохи, струйка пота проползла вниз по виску. Его глаз дергался. Он представил висящие вдоль стены трупы.
— Многим людям никогда не выпадет шанс сотворить настоящее искусство — сказал Тан. — И лучшее представление, это то представление, которое никогда не смогут повторить. Месяцы, годы потрачены на подготовку. Все это размещенно справа. Но закончится день, и все начнет гнить. Я не смог их понастоящему мумифицировать их, мне не хватало ни времени, ни средств. Я смог сохранить их только на время, чтобы успеть подготовить это шоу. Завтро оно будет разрушено. Вы будете единственным, кто увидел его. Только вы. Я изобразил… что мы всего лишь марионетки… вы видите…
Голос шел из задней части комнаты, рядом с кучей щебня, которая закрывала ваксу обзор.
— Здесь есть кто‑то еще — сказал Тан.
Вакс нырнул из‑за угла развалин, подняв Стеррион.
Тан стоял, держа Лизи перед собой, её рот был завязан, а глаза широко раскрыты. Вакс застыл на месте, подняв пистолет. Раны на руке и ноге Лизи кровоточили. Её подстрелили и лицо её бледнело. Она потеряла много крови. Только в таком состоянии Тан смог её одолеть.
Воск приподнялся еще. Он не чувствовал тревогу. Он не мог позволить этого себе, чувства заставили бы его колебаться и, эта дрожать заставила бы потерпеть неудачу. Он видел лицо Тана за Лизи, мужчина держал удавку обвивавшую её шею.
Тан стройный, с утонченными пальцами мужчина. Он был гробовщиком. Черные тонкие волосы, были смазаны жиром и зачесанны назад. Хороший костюм, который был на нем теперь сиял от крови.
— Кто‑то управляет нами, шериф — тихо сказал Тан.
Лизи встретилась глазами с Ваксом. Они оба знали что делать в этой ситуации. В последний раз, он был тем, кого захватили. Люди всегда пытались использовать их друг против друга. По мнению Лизи в этом не было неудобства. Она обьяснила бы это так, если бы Тан знал, что они вдвоем за одно, он бы убил её сразу. Вместо этого он похитил её. Это дало им шанс выйти на него.
Вакс прицеливаясь опустил дуло своего Стерриона. Он потянул курок, пока тот не уравновесился на краю выстрела, и Лизи моргнула. Один. Два. Три.
Вакс выстрелил.
В тот же миг Тан дернул Лизи вправо.
Выстрел разорвал воздух, эхом отражаяся от глиняных кирпичей. Голова Лизи дернулась назад, когда пуля Вакса попала ей чуть выше правого глаза. Кровь распылилась по глиняной стене рядом с ней. Она рухнула.
Вакс стоял, замороженный, в ужасе. Нет…это не так…это не могло…
— Лучшее представление- сказал Тан, улыбаясь глядя на фигуру Лизи — это то представление, которое никогда не смогут повторить.
Вакс выстрелил ему в голову.
Глава 1
Пять месяцев спустя, Вакс шел через украшенные пространства комнат, оживленные компании, проходя мимо мужчин в черных костюмах с фраками и женщин в ярких платьях с узкой талией и множеством складок на длинных плиссированных юбках. Они называли его «Лорд Ваксилиум» или «Лорд Ладриан», когда обращались к нему.
Он кивал каждому, но избегал вовлечения в разговор. Он намеренно проложил свой путь к одной из задних комнат помещения, где ослепительный электрический свет — о котором говорят в городе, вырабатывает свет устойчиво, даже слишком — даже слишком мягкий, что бы отогнать мрак вечера. За окном он мог видеть, как туман щекочет стекла.
Игнорируя этикет, Вакс протолкался через огромные стеклянные двухстворчатые двери комнаты и вышел на огромный балкон особняка. Там, наконец, он почувствовал, что снова может дышать.
Он закрыл глаза, вдыхая воздух, чувствуя слабую влажность тумана на коже лица. Эти здания так… душат здесь в городе, размышлял он. Я просто забыл об этом, или я не замечал этого, когда был моложе?
Он открыл глаза, и положил руки на перила балкона наслаждаться видом Элендела. Это был величайший город во всем мире, метрополия спроектированная самой Гармонией. Место молодости Вакса. Место, которое не было ему домом в течение двадцати лет.
Хотя прошло пять месяцев после смерти Лизи, он еще слышал выстрел, видел кровь разбрызгивающуюся на кирпичи. Он оставил Рауч, вернулся в город, отвечая на отчаянный призыв, что бы выполнить свой долг в доме, который оставил его дядя.
Пять месяцев, и на другом конце света, он все еще может слышать тот выстрел. Четкий, чистый, как раскалывающееся небо.
За ним, он слышал музыкальный смех в теплом помещении. Особняк Цетта был великолепным местом, полным ценных пород дерева, мягких ковров, и сверкающих люстр. Никто не присоединился к нему на балконе.
С этого места перед ним открывался прекрасный вид на огни внизу, вдоль Набережной Демоукс. Двойной ряд ярких электрических ламп с постоянным, пылающим белизной светом. Они пылали, как пузыри вдоль широкого бульвара, который обрамлял еще более широкий канал, в тихой и спокойной воде которого отражался свет. Вечерний железнодорожный локомотив прогудел приветствие, продвигаясь пыхтя через далекий центр города, прошивая туман более темным дымом.
Ниже по Набережной Демоукса Ваксу хорошо были видны оба здания Айронспайн Билдинг и Текиел Тоувер, находящиеся по разным сторонам канала. Оба были еще не завершены, но их металлические каркасы высоко поднимались в небо. На умопомрачительной высоте.
Архитекторы продолжали публиковать обновленные сообщения о том, как высоко они намерены подняться, в попытках перещеголять друг друга. Слухи, которые он слышал на разных вечеринках утверждали, что оба здания в конечном счете достигнут наивысшего уровня, из это следовало, что будет более чем пятьдесят этажей. Никто не знал, которое в конечном итоге будет выше, но дружеские пари по — этому поводу были обычным явлением.
Вакс вдыхал туман. В Рауч, особняк Цетта — который в высоту был всего лишь в три этажа — считался таким же высоким, как эти здания тут. Здесь же оно чувствовал себя карликом. Мир двигался и изменялся, в течение тех лет, когда его не было в городе. Он повзрослел, а за это время появились фонари, которые не нуждаются в огне и здания, которые угрожают подняться над туманом. Глядя вниз, на широкую улицу на краю Пятого Октанта, Вакс вдруг почувствовал себя очень, очень старым.