— Стер-рва-а… Лучше тебе немножко отдохнуть…
Обезоружить меня не составило для Отто большого труда.
— Не трогай ее!
Такого отчаянного голоса я у Самаэля не слышала никогда.
— Она мой пропуск в новую жизнь, — с выразительной ухмылкой отозвался Лукос и придерживая меня одной рукой, достал какие-то мелкие прозрачные кристаллы.
Боясь, что это лишит меня воли, я начала активно сопротивляться заранее зная, что силы не равны.
— Упертая…
Лукос попытался разжать мне челюсти и положить туда пару кристаллов. Но я вовремя расслабилась, отчего старик тут же немного успокоился, видимо думая, что на этом наша борьба закончилась. А потом я вцепилась в его руку зубами и сжала их с такой силой, что тут же почувствовала по рту солоноватый привкус крови. То, что происходило дальше, можно описать обычными словами.
Ускользающее сознание затопила всепоглощающая ненависть. Темная, бурлящая негативная энергия буквально распирала меня изнутри. И она вовсе не была абстрактной. Один вид Лукоса приводил меня в какое-то неистовство. Грызть зубами, царапать, вырываться, бить — ничего другого мне сейчас не надо было. Лишь бы он, источник всех моих бед, страдал! Весь мир в одно мгновение сузилось до одного единственного магистра. Он что-то уловил, в глазах впервые появилось что-то похожее на страх. Такую бурю удовольствия я наверно не испытывала еще ни разу в жизни, как при осознании, что Отто боится именно меня.
Не знаю, откуда взялись силы, но чуть отдышавшись, я легко оторвала от себя руки магистра и ударила так, как учил Шармад. Старик даже не успел понять, что произошло и отлетел в сторону. Оскалившись и ничего не замечая вокруг, кроме Лукоса, я кинулась к нему и принялась душить.
— Демоническая…
От голоса Лукоса меня едва не затрясло. Сейчас меня от магистра не смогла бы оторвать никакая сила на свете… На плечи легли теплые тяжелые ладони.
— Он того не стоит… Отпусти его, расслабь руки.
Плевать на все. Особенно на то, кто и чего стоит. Иногда смысл всей жизни может заключаться в идее избавить мир от чего-то опасного. Лукос — опухоль, которую по-другому не убрать. Он снова воспользуется связями и ускользнет, а потом продолжит отравлять жизнь мне и моему окружению. Не выйдет.
— Ярослава… — нежно, едва дыша проговорил самый дорогой голос на свете, — повернись ко мне…
Самаэль. Неожиданно, но темная волна внутри меня недовольно заворчала, но отступила. Всего на шаг, но мне этого хватило, чтобы взять разум под свой контроль. С ужасом уставившись на уже посиневшего Лукоса и свои рук, сжимавшие его горло, я вскрикнула и отшатнулась. Этого мне еще не хватало!
Самаэль тут же подхватил меня на руки и прижал к себе. Стоявший рядом Гаспар негромко фыркнул:
— Ей нужно немного поспать, пока она не бросилась на кого-нибудь еще.
Самаэль кивнул и нажал мне куда-то в район шеи. Посмотрев в его глаза осоловевшим, ничего не понимающим взглядом, я потеряла сознание.
Глава тринадцатая. Великий Инквизитор
Почти блаженное состояние, когда в голове не роятся лишние мысли и тело почти не чувствуется, было нарушено едва слышным шепотом.
— Три дня уже… Может пора выводить ее из этого состояния?
Кажется, этот приглушенный голос принадлежит Лерою. И если сначала я хотела открыть глаза и показать, что не сплю, то после тих слов передумала. Стало жутко интересно, о каком состоянии он говорит.
— А зачем? Давай все так оставим, — слегка насмешливым голосом проговорил Гаспар.
Ничего другого я от него и не ожидала.
— Мне она нужна здесь, — непреклонно заявил приятный баритон, принадлежащий Самаэлю, — рядом со мной.
— Не понимаешь ты своего счастья, — посетовал кардинал, — так она никуда не влезет, не спорит, не подбивает вас на сумасшедшие поступки… Лежит себе такая красивая, спокойная, умиротворенная…
— А главное молча, — подсказал Раймунд.
Я всегда знала, что на графа положиться нельзя. Предатель.
— Именно, — Гаспар такой неожиданной поддержке обрадовался, — молчащая женщина — волшебница, почти фея. Ты подумай, Самаэль, потом же ее не заткнешь.
Вместо ответа мой жених угрожающе прорычал:
— Оставьте свое особо ценное мнение при себе! Я…
Угрозы кардиналу, правой руке Великого Инквизитора, высказанные при свидетелях, не могли остаться без внимания и должной реакции. Чтобы не допустить не поправимых последствий, я нащупала левой рукой бортик кровати и резко сев, выдавила из себя:
— Сожалею, но вам еще немного придется меня потерпеть.
Я лежала на огромной кровати, с резной спинкой, в куче взбитых подушек. На краю, у ног сидел мой жених с невозмутимым видом. Услышав мой недовольный голос, он сначала вскочил на ноги и, зацепившись длинным мыском сапога о край роскошного бежевого ковра, едва не упал. Не сводя с меня взгляда зеркальных черных глаз, он рухнул обратно. Подмигнув ему, я покосилась на Гаспара и графа. Они с большим удовольствием развалились в удобных креслах. До того, как я очнулась, эта парочка неторопливо пила чай из красиво расписанного чайника, держа изящную фарфоровую посуду в руках и оттопырив при этом мизинчики в сторону.
— Вы же не против? — глядя на то, как Раймунд, пышущий здоровьем, будто совсем недавно не валялся без сознания в каменоломне, едва не опрокинул на свой безупречно-элегантный жемчужно-серый костюм чашку с горячим напитком, я слегка пригорюнилась.
Обидно было, что все-таки не ошпарился и не оставил на одежде пятна. Пока Гаспар раздумывал над ответом на мое смелое утверждение, ко мне бросился Лерой, быстро отвернувшись от окна. И он обязательно схватил бы меня в эмоциональном порыве, но Самаэль успел раньше. Прижав меня к себе, жених натужно прошептал:
— Я уже не знал, каким богам молиться. Как же ты меня напугала…
— Не тебя, а нас, — весело уточнил Лерой и от избытка добрых чувств, хлопнул меня по плечу.
Если бы я в этот момент стояла, то обязательно рухнула от удара.
— Спокойней! Так и плеча можно лишиться!
— Плечо, — неожиданно зло фыркнул Гаспар и, приподнявшись из кресла, уверенным шагом направился к окну.
Как раз к тому месту, откуда только что отошел Лерой.
— А то, что ты едва не потеряла разум, это ничего страшного? То, что ты и остальные курсанты едва не погибли, тебя тоже не волнует?
До этого момента я на самом деле не помнила ничего подобного. Но стоило кардиналу намекнуть на события, связанные с Отто-Лукосом, как между лопаток пробежал предостерегающий холодок. Быстро осмотрев покои, где меня разместили (судя по роскоши, это красота принадлежала знатной и очень богатой даме), я нервно сглотнула и выдавила из себя:
— А где Ральф и Ядвига? Не говоря уже о Матильде…
Мужчины дружно переглянулись и отвели взгляды в сторону. Самаэль уже успел отсесть чуть дальше, чтобы я не тянула с него энергию, поэтому пришлось хватать и трясти Лероя.
— Что с ними? Где?!
— Ядвига заканчивает проходить проверку на одержимость, — любезно уточнил Гаспар, понимая, что от меня ему никак иначе не отделаться, — мы все прошли через эту процедуру. Так положено, после встречи с демоном или носителем демонической сущности.
Что-то внутри больно кольнуло. Слова кардинала прозвучали слишком многозначительного и не сулили мне ничего хорошего.
— Упоминая демона, ты имеешь в виду меня? — спокойно уточнила я, — а где Ральф?
Тут Гаспар дал слабину, дернулся и с сожалением в голосе произнес:
— Ральф сейчас в провинции Клаунсберг и пробудет там не меньше недели.
Услышав название провинции, я вместо того, чтобы успокоиться, нахмурилась.
— Матильда фон Клаунсберг, дочь барона Джона… Он среди практики поехал погостить в земли невесты?