– Что нас ждёт, говори? – пробубнил Донской, отводя глаза в сторону и готовясь таким образом услышать самое страшное.
– Сейчас сам всё узнашь, – загадочно ответила Мариула. – Уже гонец из Оренбурга к Сакмарску подъежжает!
Атаман осмотрелся, но, не увидев гонца, нахмурился.
– Что за вести везёт ко мне гонец? – спросил он, недоверчиво глядя на ведунью.
– Узнаешь сам, – уклонилась она от ответа. – Могу сказать только, что нерадостные они. А ещё упрядить хочу – не теряй головушку, Данила. Сатана верховодить над всем спешит и тебя соблазнами умилять хотит. Пропадёшь, атаман, коли на посулы вражьи поддашься. Раскол по Сакмарску пойдёт. Казаки, будто псы цепные, промеж себя разлаются. Кто-то с тобой останется, а кто-то к сатане переметнётся на своё горе, на свою погибель!
Рада на руках Мариулы проснулась и закапризничала.
– Ну, мне пора, Данилушка, – встрепенулась она. – Мне домой пора. А ты не уходи. Гонец уже прямо сейчас и объявится.
Не успела Мариула отойти от растерянного атамана и скрыться в толпе, как возле него появился писарь Гордей Тушканов.
– Данила, айда, – сказал он. – Тебя нарочный от губернатора у атамановой избы дожидается.
– С худыми вестями, – вздохнул атаман, уже не видя в гудящей толпе сакмарцев ведуньи.
– Истинно эдак! – вскинул удивлённо брови писарь. – А ты откель об том проведал?
– Проведал, как сам зришь, – ещё раз вздохнул Данила и пошагал в направлении избы.
– Чудеса! – развёл руками Тушканов и поспешил за ним следом.
Пока атаман читал послание от губернатора, Гордей Тушканов созвал с ярмарки казаков, и они толкались у избы, с озабоченными лицами ожидая, когда выйдет Донской.
Григорий Мастрюков молча смотрел перед собой, а в душе его кто-то малым язычком нашёптывал: «Люди веселы! Люди счастливы! Их ничто не тяготит, не заботит!»
В это время Донской вышел на крыльцо. В руках он держал свёрнутый трубочкой лист бумаги.
– Да здравствует атаман! – хором гаркнули, приветствуя его, казаки. – Будь здоров и счастлив, Данила!
– Веселитесь, казаки, покуда нынче весело, – и Донской сдержанно улыбнулся, присаживаясь на ступеньку.
– Дык нам что, и впрямь веселиться али горевать? – спросил за всех Мастрюков, глядя настороженно на атамана.
Люди встрепенулись и подались вперёд, желая расслышать, что им скажет Данила Донской.
– Веселитесь, раз ярмарка нынче, – нахмурился озабоченно тот. – Это правильно будет. Гуляйте, покуда гуляется.
Казаки сохраняли гробовое молчание. Взгляд атамана упал на притихшего писаря, который внимательно смотрел на него.
– Что, любопытство поедом ест? – И Донской натянуто засмеялся. – Тогда сейчас я обскажу что почём!
Он передал лист писарю и откашлялся.
– Браты-казаки! Губернатор упреждает нас, что вор и разбойник Емелька Пугачёв, назвав себя царём-батюшкой Петром Фёдорычем Третьим, с шайкой бунтовщиков к Оренбургу идёт! Попутно самозванец этот городки и крепостицы зорит, а людей казнит без разбору! А ещё нам велено мосты через Сакмару разобрать, а самим в Оренбург идти, чтоб сообща с войском губернаторовским ворогу противостоять.
Донской обвёл долгим взглядом притихших людей:
– Ну? Казаки? Что делать будем?
В ответ не прозвучало ни одного выкрика. Сакмарцы были поражены услышанным и с трудом переваривали в голове страшные вести.
– А сам-то что мыслишь, Данила? – выкрикнул кто-то крайне озабоченным голосом.
– Мыслю я эдак, братья казаки, – внушительно начал Донской. – Настало времячко доказать, что мы свободные люди и достойны присяги, что государыне ампиратрице дали! Как день Господний ясно, что за царицу мы встать должны! А вот мостов ломать не станем! А то как же иначе в Оренбург ездить будем? Дойдёт ли самозванец до мест наших, мы ещё знать не знам и ведать не ведаем.
– А может, Емелька тот и взаправду царь? – выкрикнул ещё кто-то.
– Был бы он взаправду царь, дык в столице бы на троне с царицею восседал, а не по нашим степям болтался! – ответил крикуну и всем его поддерживающим казакам атаман. – Сдаётся мне, что Пугачёв этот проныра, одержимый каким-то злым бесом. Поднял, подлюга саблю, как ворог, на государство наше, и теперь кровушка невинная орошать степь станет. Ежели мы настоящие казаки и достойны наших вольностей, то докажем это на деле!
– Дык что ж получается: ежели Пугачёв этот, царь али не царь, в городок к нам ненароком пожалует, то мы по нему из пушек палить станем? – прозвучал ещё один провокационный вопрос.