– Всего лишь отряд? – одновременно удивились присутствующие.
– Достаточно, чтобы разгромить Вельгельмьяна и притащить его в кандалах ко мне!
– Да его разбойники этот отряд одними шапками закидают! – воскликнул возмущённо майор Курбатов, осмелев от выпитого.
– Не извольте беспокоиться, Антон Семёнович! – глянул на него через свой лорнет губернатор. – Барон знает своё дело! Он разнесёт в пух и прах мерзавцев!
– Но это невозможно! – крикнул Бурцев.
– Молчите, капитан, а то я и вас назову трусом! – погрозил ему холёным пальчиком Рейнсдорп. – Пусть численность отряда вас не заботит. Предоставьте это мне. Барон Билов опытный военачальник и воюет не числом, а умением!
– Я и не боюсь, ваше превосходительство! – поспешил ответить Бурцев. – Просто мне почему-то тоскливо.
– И скучно, – поддержал его, вздохнув, Курбатов.
– У страха глаза велики, – сказал губернатор, беря графа Артемьева под руку. – Мужицкая дерзость – вот всё, на что эти грязные казаки способны. Дурачьё и невежи! Нашли себе в атаманы беглого каторжника, осмелившегося назвать себя царём, и думают, что с ним горы свернуть смогут!
– А если смогут, Иван Андреевич? – спросил граф.
– Тогда мы всех их переловим, перевешаем и снова наступит полное спокойствие, – холодно ответил губернатор.
Разговор оборвался. Безликий, подавив зевоту, посмотрел на Александра Прокофьевича. И в это время в библиотеку вошёл слуга, чтобы сообщить о поданном ужине.
– Прошу вас, ваше сиятельство, – не отпуская руки графа, направился к двери губернатор, увлекая его за собой.
Александр Прокофьевич молча шёл с ним рядом. Слова Рейнсдорпа не выходили у него из головы.
Даже за столом граф был занят своими мыслями и не произнёс почти ни единого слова, а после ужина он сразу засобирался домой.
Граф Артемьев и Безликий распрощались с Иваном Андреевичем, его супругой и вышли на улицу. Александр Прокофьевич шагал молча, унесясь мыслями куда-то очень далеко.
Безликий шёл рядом и то и дело поглядывал на графа, как бы ожидая, что он скажет. Но Александр Прокофьевич молчал, словно не понимая этих вопрошающих взглядов.
Печальным было их возвращение домой. Никто из них так и не произнёс ни звука. И вдруг, уже на подходе к шляпному салону, неожиданно раздался спокойный голос графа Артемьева:
– Это конец. Если Пугачёв, не дай Бог, узнает, какой в Оренбурге губернатор, то он захочет взять город немедленно, не затрачивая особых усилий…
Глава 3
Быстрее ветра комендант Яицка Симонов мчался в городок на своём вороном коне. В его сердце бушевала буря и шевелился страх. Ночью вдалеке от Яицка в это неспокойное время скакать по степи одному было крайне неразумно и опасно. И вот он уже скачет по лесу. До городка не так уж и близко, а тут…
– Стой! – раздался из-за деревьев требовательный окрик.
Конь вздыбился и шарахнулся в сторону. Из-за дерева метнулась тень и схватила коня за уздечку.
– Это я тебя на встречу вызвал, комендант! – прокричал незнакомец. – Признаться, я и не надеялся, что ты приедешь. Храбрецов нынче заметно поубавилось.
– Это ты, Ярёма? – спросил Симонов, сойдя с коня и озираясь по сторонам.
– Я, а кто же ещё. А ты не сумлевайся, комендант.
– А почему ты вызвал меня сюда, да ещё ночью?
– Не шибко хотелось мелькать перед людьми зазря, – ответил Ярёма. – Слухи бы поползли да пересуды разные. А это нам обоим зараз не с руки!
– А я бы ни за что не приехал, если бы ты не передал мне письмо от…
– Ступайте за мной, – взяв его за руку, потянул за собою в лес Портнов.
– Куда ещё? – насторожился комендант, всё ещё чувствуя тревогу в душе.
– Там полянка есть, за кустами. Никто нас там не сыщет.
– Для чего? Ах, Господи, я же прочёл в письме для чего. Только не разобрал некоторых слов.
– Письмо промокло. Под ливень я попал и промок до нитки.
– Но почерк я узнал. Это рука…
– Пойдёмте, говорю вам, господин комендант. В лесу всё обсудим, – прошептал горячо Ярёма. – Тут не место о делах говорить. Могут и лазутчики Емельки-самозванца зараз объявиться.
– Постой, что-то мне не нравится твоя настойчивость, любезный? – забеспокоился Симонов. – А не в засаду ли ты меня заманиваешь?
– Ни слова! Ступайте за мной! – настойчиво и властно потребовал Портнов и сам шагнул в лес. Коменданту ничего не оставалось, как набраться храбрости и последовать за ним, ведя под уздцы коня.
Они вышли на просторную поляну, посреди которой теплился небольшой костёр. Симонов привязал коня к ветке, Ярёма бросил свой факел в костёр. Оба уселись на траву друг перед другом.