Его ошеломленный вид сменился улыбкой, он откинул голову и рассмеялся. Лицо Клио вытянулось. Его опьянение уже не затмевало его привлекательность.
Оно добавляло ему очарования — не опьянение, а то, как оно смягчило его. Даже когда он дразнил ее, часть Лира оставалась напряженной, словно он обдумывал последствия каждого произнесенного слова. Но теперь напряженность пропала.
— Конечно, я зарядил их, — он рассмеялся. — Все готово. Мы можем уходить в любой момент.
Клио глубоко вдохнула и выдохнула сквозь сжатые зубы.
— Тогда зачем ты…
— Потому что, — проурчал он, подходя ближе. Его пальцы убрали прядь волос с ее лба. — Ты сексуальнее, когда злишься.
Она застыла, прижимаясь спиной к колонне.
— Я… нет…
— О, еще как, — ворковал Лир, прижался рукой к колонне возле ее головы. — Как когда ты стала ревновать меня к той деймонессе в Консульстве и затемнилась за секунду. Ммм.
Кровь прилила к ее щекам.
— Я н-не ревновала.
— Нет? А сейчас ревнуешь?
— Нет.
— И тебя не беспокоило, — мурлыкал он, окружая ее своим жаром, его янтарные глаза потемнели до бронзы, — что они меня трогали? Что я танцевал с ними?
— Конечно, нет.
— Хмм. Это плохо.
Клио сглотнула и не могла отвести от него взгляда.
— П-почему?
Упираясь рукой в колонну, Лир легонько провел большим пальцем по ее челюсти.
— Потому что я хотел танцевать с тобой.
Ее легкие сжались и отказывались раздуваться.
— Только тебя, — урчал он, темнеющий взгляд скользил по ее лицу, — я хочу касаться.
Он поймал ее запястье, прижал ее ладонь к своей горячей коже, открытой в дыре на футболке.
— Уверена… — он провел ее ладонью по твердым мышцам живота, — что ни капли не ревнуешь?
Биение сердца оглушало, было сложно дышать. Жар медленно растекался из ее центра, и Клио невольно сосредоточилась на его губах.
Эти губы изогнулись в соблазнительной улыбке. Ее сердце гремело, а Лир склонился, но не пересек черту. Его губы зависли над ее, между ними почти не осталось пространства.
— Так что, Клио?
— О… чем ты?
— Я сказал, что хочу тебя, — его губы задели ее губы, будто крылья бабочки, и он снова отодвинулся. — Тебе нечего сказать?
Клио не сдержалась. Он отодвигался, и она склонилась к его губам.
— Например?
— Ты не можешь ничего придумать? — он снова склонился, почти целуя, и отстранился.
Клио потянулась за ним, привстала на носочки, но его губы все еще были недосягаемы.
— Я… не знаю, что…
Его теплые ладони сжали ее бедра, поднялись к открытому животу, гладя голую кожу. Клио трепетала, все еще тянулась к его закрытому рту.
— Лир, — выдохнула она.
— Да? — он вскинул брови, словно не знал, чего она хотела.
— Ты… — ее мозг отказывался складывать хоть одно внятное слово.
— Так ты лучше сделаешь вид, что не хочешь меня? — его ладони скользнули по ее талии за ее спину. Он с силой притянул ее бедра к себе, снова склонился, губы задевали ее рот, пока он говорил. — Потому что я больше не хочу притворяться.
Она охнула, одна ладонь еще прижималась к его голому животу, другая сжимала его руку. Он покачивал бедрами под музыку, прижимая Клио к себе, направляя ее движения. Она задыхалась, ритм дразнил ее желаниями, которые отчаянно пробивались в ней.
Его темные глаза обжигали ее, он двигал их тела, и это было сладкой пыткой — жаркой, восхитительной и дразнящей. Он скользил губами по ее губам, как перышком, а потом отодвинулся. Клио не могла терпеть, поймала его за волосы и опустила его голову.
Он вдруг перестал двигаться.
Он нахмурился. Лир отошел, убрал от нее руки и оглядел ее, поджав губы.
— Это мои чары скрытия?
Ее тело похолодело.
Его смятение росло, он разглядывал чары на ней, а потом проверил чары на себе.
— Это мои чары. Как ты так быстро им научилась?
— Я… знаю много продвинутых…
Он помрачнел.
— Я учил тебя плетению. Я знаю твой уровень. Как ты научилась моему плетению, увидев его лишь раз?
После его урока в Асфодели он примерно понял, что она знает о плетении чар. Но у нее знания и умения не совпадали. Она могла повторить все чары, которые видела, какими бы сложными они ни были.
Насколько глупой она была? Его чары скрытия были куда лучше, чем у нее, и она использовала их, не подумав, что он узнает магию.
— Клио, — прорычал он, — я хочу ответ.
— Я… я не…