Закрыв глаза, она глубоко вдохнула. И приступила к работе. Развела огонь, протерла стойку, помыла кастрюлю, наполнила ее водой и поставила в камин. Нарезала овощи, порубила травы и добавила в воду.
Вода кипела, а Клио рассеянно вытирала пыль, затерявшись в воспоминаниях. Она замерла и посмотрела на свою ладонь. Ее рука была в грязи. Другая рука была в засохшей крови от запястья до локтя, розовая линия осталась от кинжала Сабира.
Клио бросила тряпку в рукомойник, прошла к двери спальни и открыла ее. Внутри было две узкие кровати с лоскутными одеялами ярких цветов и деревянным трюмо в центре. Горшки цветов стояли на подоконнике, растения засохли, их листья валялись на подоконнике и полу.
Клио смотрела на мертвые растения, которые она бросила, не подумав о них. Растения, которые они с мамой выращивали годами, были брошены, не нужные в ее новой жизни с новой семьей.
Слезы лились по ее щекам.
Клио подавила всхлип, прошла к трюмо и выдвинула верхний ящик. Пусто. Она забрала свои вещи, когда ушла. Она присела и выдвинула нижний ящик. Там были сложены аккуратно свертки из коричневой бумаги. Она не открывала этот ящик со смерти мамы.
Она подняла первый предмет и развернула легкое платье с вышитыми розовыми бабочками, как в саду. Сотни воспоминаний атаковали ее: мама в платье кружится по кухне, пока готовит, шагает среди цветов на лугу, держа Клио за руку, направляясь в деревню на рынок.
Она прижала лицо к мягкой ткани, плечи приподнялись. Пахло старой бумагой и затхлым деревом. А должно было пахнуть травами и золотыми колокольчиками. Как ее мама.
Половицы за ней скрипнули. Воздух двигался от движения двери. Лир опустился рядом с ней. Он обвил ее руками, платье осталось прижатым к ее груди.
Клио хотела перестать плакать, извиниться за срыв, но не смогла. Горе поднялось в ней сильной волной, и она могла лишь проливать слезы, которые подавляла в себе с момента, как ушла из этого дома.
Лир держал ее и молчал. Просто обнимал, но его молчание было полным понимания и сострадания.
Зажмурившись, она сдалась печали и его объятиям.
Глава двадцать первая
Если в доме ее детства было спокойно, то столица Ириды кипела энергией.
Клио шагала медленно, чтобы скрыть тревогу, пока они с Лиром двигались по улицам, хоть «улицы» было не лучшим названием. Скорее, они шли по дорожкам.
Маленький город поднимался перед ними, держался за склон горы. В центре города водопад лился с высокого утеса в узкую реку, что вилась по лесу. Древние огромные деревья стояли на склоне, их извивающиеся корни были толщиной с колонны. Растения, лозы и мох покрывали все поверхности, превращая город в живой зеленый гобелен.
Деревянные домики с острыми крышами были в, на и вокруг деревьев, их стены были украшены растениями. Чем выше они с Лиром поднимались на гору, тем больше и замысловатее становились дома, а на самом верху были стены и шпили дворца Нереид.
Все было соединено проходами и мостами — некоторые были широкими, украшенными столбиками с кристаллами, другие были узкими и отвесными. Они поднимались и опускались, изгибались, повторяя силуэты гор и деревьев.
Солнца пылали днем, и в их тепле проходы были полны деймонов, идущих по делам и домой после работы. Нимфы с бледной кожей и мерцающими волосами были почти без одежды, как Клио, и они с любопытством поглядывали на Лира. Они шептались. Некоторые нимфы даже шли за ними, заинтересованные загадочным незнакомцем.
Лир был сразу за ней, и хоть она знала, что он пытался выглядеть спокойно, он излучал напряжение. Она не винила его. Она дала ему темно-зеленый плащ длиной до колен, капюшон закрывал его лицо, но он все равно выделялся, как подсолнух на поле белых лилий. Он был выше и шире в плечах, чем хрупкие нимфы, его загорелая кожа была темной на фоне их бледности, и его одежда отличалась.
И даже хоть он скрывал лицо и подавлял очарование инкуба, мужская сила была в каждом его движении.
Клио улыбалась и кивала всем, кто смотрел ей в глаза, но никто пока не заговорил с ними. Она решительно шагала, радуясь, что помылась и надела старые вещи мамы. Если бы они с Лиром пришли в грязи и крови, они привлекли бы больше внимания.
Извилистая дорожка привела к развилке, и Клио видела тихую узкую тропу меж двух домов. Когда гул голосов утих, она выдохнула.
— На меня еще никогда столько не пялились, — буркнул Лир. — Все глядят на меня.
Он настороженно прищурился, глядя на изящные шпили выше на склоне.
— Ты живешь там?
— Жила. Не знаю, как сейчас… — Клио вздохнула. — Бастиан, наверное, думает, что я умерла. Эрикс явно сказал ему так.