– Но жизнь без любимых теряет всякий смысл.
– Нет, Дэрин, – услышав своё имя, мужчина, даже вздрогнул от удивления, не выдержал и всё же взглянул на своего господина. – Смысл для жизни есть всегда, и это не только любовь, это и месть, и злость, и другая жизнь, тех, кто не умер и теперь нуждается в твоей помощи… и вот эта тихая колыбельная, звучащая в ночи, под тенью возможной скорой смерти. Даже если больше нет сил, человек должен жить дальше, чтобы помочь сохранить бесценный дар этого мира кому-то другому.
Такин замолчал. Он больше не смотрел на собеседника, все произнесённые им слова словно были предназначены ему самому, пытаясь убедить его собственное сердце.
– Мой король… – Дэрин хотел что-то сказать своему господину, но тот вдруг резко тряхнул головой:
– Не называй меня так больше никогда! Я не сумел отстоять своё королевство. Я не достоин короны наших предков. – Он закрыл глаза, взял себя в руки и, похлопав Дэрина по плечу, сказал уже спокойно и уверенно: – Этой ночью я снова не буду ночевать в своём шатре. Распорядись, чтобы в нём, как всегда, разместили детей, – и, развернувшись, направился к ближайшему костру, возле которого уже спали в ожидании своей очерёдности нести дозор трое воинов.
Дэрин посмотрел ему вслед и, упрямо покачав головой, снова тихо повторил:
– Мой король…
Но Такин ничего не сказал в ответ, потому что не расслышал этих слов. Он осторожно присел возле огня, протянув к пляшущему пламени зябнущие руки. Казалось, будто рыжие языки упорно пытаются оторваться от своей пищи и взлететь вверх. Вот треснула от жара какая-то ветка, и целый сноп искр взвился в небо, на секунду перемешав свои жаркие огоньки с холодным свечением вечных звёзд. Мужчина проследил за ними взглядом и замер, залюбовавшись россыпями мерцающих созвездий его родного неба.
Всё верно. Небо было ещё родным, а вот земля, на которой он сидел, была почти что не обжита из-за близкого соседства с горами, где обитали пещерные тролли – «кошмарные» создания, которых природа наделила жуткой внешностью и совершенно не научила мыслить, поэтому тролли считались тупыми. На взгляд же самого Такина, они скорее были достойны жалости, чем ненависти и страха, потому что отличались детской наивностью и доверчивостью. Если сказать троллю, что кто-то собирается разрушить его пещеру и выгнать его самого с его же земли, он тут же придёт в дикое бешенство и, не разбираясь, кинется в драку, где скорее всего и убьёт «обидчика» – с его-то силищей! Этим когда-то давно без зазрения не существующей у них совести пользовались гоблины, втравливая каменных здоровяков в войну с людьми. В остальное время тролли не представляли ни для кого никакой опасности. Они вообще мало что замечали вокруг, даже питались камнями, в отличие от тех же гоблинов – их ближайших соседей, со времён Войны Четырёх Народов живущих в предгорьях, но – хвала Богам! – значительно севернее, того места, где сейчас расположился маленький лагерь. Оттуда эти обтянутые серой кожей и вечно воняющие падалью длиннорукие уродцы с явными наклонностями к людоедству теперь почти не высовывались, на счастье людей, пробирающихся к Великому морю.
К слову сказать, серокожие несколько дней назад проявили благородный с их точки зрения жест, предложив бегущим людям укрыться в их пещерах-норах, пока не закончится эта война. Плата, которую они запросили за столь добрую услугу, была такова, что у слышавших её чуть было нутро не вывернулось на изнанку: гоблины в отличие от троллей камнями не питались…
Были ещё гномы, но до них, запершихся в своём подгорном королевстве, в начале войны даже достучаться не смогли. Этот рукастый народец всегда интересовался только своими сокровищами. До всего остального, если это не грозило их благополучию, им не было никакого дела, пусть хоть солнце в другую сторону по небу катиться станет.
Перворожденные эльфы тоже не пришли им на помощь. В этой битве люди оказались один на один с врагом, и даже объединив свои силы, они не справились. И может быть, Кзар был прав, говоря, что «остроухие» потому и не пришли, что их такая война устраивает, а исход, к которому она теперь неуклонно движется, – только порадует. В конце концов у верховного эльфийского владыки, узнай он правду о солармийском правителе и своей дочери, были бы на то веские причины…
Звёзды по-прежнему безмолвно сияли над головой Такина, и в какой-то миг ему показалось, что одно из созвездий – Девы-воительницы – даже спустилось вниз и неслышно присело рядом, чуть поблёскивая своим серебром в свете огня. А может быть, он уже задремал, опустив голову на сложенные на коленях руки, и это ему лишь приснилось.