Оставался только один вопрос: кто? Кто открыл эти треклятые Врата? Кому так насолил этот прекрасный мир, что он отдал его на растерзание одержимых охотников, впустив их даже из-под другого неба?..
Самый сильный маг…
И вдруг словно ослепительная молния пробила навылет разум короля, а после того, как действительность снова обрела все свои краски и способность меняться во времени, перед глазами стояло красивое мужское лицо, словно прожигающее насквозь холодным высокомерным взглядом зелённых эльфийских глаз самую суть Такина.
Самый сильный маг…
Не было на свете безумца, который решил поквитаться со всем миром. Был тот, чью гордость растоптала и унизила любовь дочери к человеку, пусть и королю, но всё равно человеку; тот, чьи обида и злость на внезапно разрушившиеся вековые порядки оказались сильнее разума. Был эльф. Владыка Лесного Предела.
Самый сильный маг.
Эльфийская принцесса опустила глаза, словно прочитав мысли возлюбленного.
– Любимый, мы, эльфы, слишком любим этот мир, чтобы погубить его. И мы не так уж и сильны в магии, как думают остальные. Да и никому из нас вообще не под силу было сделать такое. До недавнего времени…
– Тогда кто? – понимая, насколько глупа и наивна затеплившаяся в груди надежда, всё-таки спросил мужчина, но эльфийка словно не услышала его:
– …Но он пожелал этого всем сердцем… Мой отец.
– Мой Король! Ваше Величество! – вдруг заорал кто-то, и к костру почти кубарем подлетел Дэрин. – Мой Король! Чернокрылые!
Люди замешкались лишь на одно биение сердца, то самое, которое споткнулось в каждой задохнувшейся от ужаса человеческой груди.
– Похоже, ты стал хранителем нашего рода, воин, – вскакивая на ноги и глядя на мигающие от десятков кожистых крыльев звёзды, быстро пробормотал Такин и ту же закричал: – Тревога! Поднять щиты! Атака с севера!
Лагерь мгновенно всколыхнулся, завизжал десятками женских голосов, заплакал испуганным детским плачем и покрылся рваной чешуёй соединённых по несколько вместе щитов. Что делать дальше люди не знали – на открытой равнине, где им пришлось заночевать на свой страх, надеясь только на благоволящую им последнее время удачу, спрятаться было негде. Сквозь всеобщий гам всё же прорвались несколько вскриков боли – не все успели скрыться под «чешуёй».
– О, Боги! Что они здесь забыли? Неужели на севере всё кончено?.. – скрипел зубами правитель восточного королевства, вскидывая вверх левую руку со щитом и прижимая к себе свободной правой тонкую фигурку в серебрящихся доспехах. – Стой! Ты куда?! – От неожиданности он едва успел поймать за руку свою любимую, выскользнувшую из-под укрытия щита.
– Не бойся за меня, – обернулась она. – Доспех эльфийской принцессы им не по зубам. – Альванэиль на секунду едва заметно усмехнулась, и тут же её лицо снова стало собранным и серьёзным. – Укройте всех в шатре…
– Ты смеёшься?! – взвыл король, понимая, что «женщина» и «война» – понятия несовместимые. – Он же полотняный! Из парусины! Его стрела как масло прошьёт! Или ты хочешь устроить этим тварям новое развлечение: стрельбу вслепую?
– Не забывай, с кем разговариваешь, смертный! – от ярости и обиды лицо дочери леса побледнело, а голосом, казалось, можно в мгновенье ока заморозить сердце дерзкого человека. Но тут же, моргнув, словно проснувшись, эльфийка снова заговорила умоляюще: – Пожалуйста, поверь мне. Собери женщин и детей в шатре. Мужчины пусть будут настороже. И – что бы ни случилось – не приближайся ко мне.
Такин секунду стоял, глядя ей в глаза, потом сделал шаг назад и, проклиная всё на свете, едва не рванулся обратно, когда сразу две стрелы ткнулись в узкую девичью спину. Ткнулись – и упали на землю словно о гранитную стену щёлкнули. Король быстро поднял с земли светлый шлем эльфийки и как нельзя вовремя надел его ей на голову – в то же мгновенье её в затылок клюнула третья стрела. Альванэиль сама отступила на несколько шагов, и правитель Солармирда, развернувшись, всё ещё прикрываясь своим щитом и присоединяя его к ближайшей «чешуйке», громогласно заорал, срывая голос, но перекрывая раздирающие ночь крики.
– К шатру! Все к шатру!
Как только полог шатра опустился за последней молодой женщиной, скрывая в своих недрах теперь чуть ли не четыре десятка человек, набившихся под завязку, словно идущая на нерест рыба-серебрянка в сети приморских рыбаков, Такин взглянул туда, где всё это время стояла лесная воительница, напряжённо следившая за людьми. Но в тот миг, когда женщины и дети оказались «в безопасности», что-то изменилось, и лишь обернувшись на лёгкий шорох и треск за спиной, воины небольшого отряда людей, вздрогнув от увиденного, поняли, что именно. Королевский шатёр более не был обычным. Всю его поверхность от подножия и до самого верха покрывали густо переплетшиеся ветви неизвестного растения, образовав вокруг материи надёжный крепкий кокон. Случайная стрела, словно из любопытства пущенная с чернеющих небес для того, чтобы проверить прочность новые стены шатра, скользнула в щель между ветвями, но не успела даже вспороть остриём сокрытую парусину – тёмные древесные плети, будто ловкие пальцы, сомкнулись вокруг непрошенной гостьи. Когда секунду спустя они ослабили свою хватку, на землю к подножию волшебного сооружения упала уже обычная бесполезная палка, заострённая с одной стороны и оперённая с другой. Мужчины, разинув рты, глазели на это чудо, почти позабыв об атакующем враге.