Где-то слева мелькнул серебристый доспех короля Э́ртелмирда А́трида, мерцающий во мгле, словно чешуя белой рыбки-серебрянки. Неожиданно чёрное крыло стремительно метнулось вперёд, сбив с ног молодого короля, и тёмная фигура нацелилась коротким мечом ему в голову, с которой при падении слетел плохо закреплённый в спешке шлем. Но в последнее мгновенье другое лезвие, с выбитым на черене гербом правящего дома Сола́рмирда до половины вошло прямо под рёбра крылатому демону. Тот замер, так и не закончив замах, и выронив своё оружие, начал падать прямо на торопливо отползающего назад Атрида. Сильный пинок в мёртвое плечо заставил тело чернокрылого упасть в сторону, а в следующую минуту уже король Солармирда занял место эртелми́йского правителя, прикрывая его и давая время подняться.
В сердце Дэрина ярким огнём вспыхнула гордость за своего правителя, и ему жгуче захотелось быть достойным своего короля, совершить кучу подвигов в его славу и…
Чья-то рука с силой дёрнула его в сторону, выхватив из-под верхнего удара короткого лезвия. Дэрин и сам бы отбил этот выпад, но при этом скорее всего потерял бы меч или же подставил плечо, так что нежданному союзнику следовало бы сказать спасибо. Парень оглянулся и столкнулся взглядом с глазами пожилого мужчины, цепко смотрящими из-за забрала тёмно-синего шлема армии Хуо́рмирда.
– Не спи, малец, – бросил он, и залитая чужой кровью по самую рукоять булава с мерзким чавканьем врезалась в колено наседавшего на них врага. Тот, подкошенный, упал на руки, огласив ночной воздух рычащим криком боли, и затем рухнул окончательно с размозжённым следующим ударом булавы головой.
Дэрин тряхнул головой, прогоняя усталость, и снова ринулся в битву – рубить, колоть, отбивать удары, потом последний раз взмахнул мечом и вдруг обнаружил, что драться больше не с кем – жалкие остатки чернокрылых неожиданно отступили и скрылись во влажной серости заволакиваемых утренним туманом лугов. Он понятия не имел, сколько времени прошло от начала боя, но, видимо, не очень много – предрассветная мгла успела смениться лишь предрассветными же прозрачными сумерками. Какое-то время, тяжело дыша, все ещё всматривались в медленно текущие туманные нити, затем прозвучали окрики десятников, отдающих необходимые распоряжения, и, выставив новую охрану, люди устало зашагали внутрь полуразрушенного лагеря, чтобы подсчитать потери, позаботиться о раненных и убитых и подготовиться к отходу.
Граница мёртвых костров, вокруг которых лежали зарубленные во сне тела ратников, проходила почти посередине всего объединённого лагеря, захватив большей частью воинов Солармирда – королевства, лежащего на востоке людских земель, в одном из селений которого стоял теперь пустой и холодный дом Дэрина.
В это утро армия людей потеряла примерно половину своей численности, можно сказать, потерпела сокрушительное поражение. Оставаться на открытом месте теперь стало опасно, это было понятно как белый день. Но всё же вовсе не это не давало всем покоя, а горячка боя ещё не отпустила из своих железных когтей умы, не позволяя поймать за хвост крутящуюся на поверхности какую-то очень важную догадку.
Дэрин обходил тлеющие костры в поисках выживших раненных, сторонясь накрытых кошмарными крыльями безжизненных тел, во множестве усеявших землю после сражения, и вдруг резко остановился, словно споткнувшись о ноги мёртвого чернокрылого.
– Эй! Ты чего? – окликнул его кто-то, и, быстро развернувшись, Дэрин неожиданно вцепился в плечи окликнувшего. Парню было всё равно, кто это, лишь бы помог сложить воедино внезапно распавшийся мир.
– Я не понимаю, – не отводя глаз от лица незнакомого человека, быстро и негромко произнёс он.
– Чего не понимаешь?
– Они пришли и напали.
– Ну? Так ведь они всегда так делали, – растерялся незнакомец, начиная сомневаться в ясности ума молодого воина.