Он убирает мои руки со своей талии и направляется к двери.
— Не будь глупой, Шай.
— Он имеет полное право испытывать проблемы с доверием к женщинам, но это не значит, что он избил бы ее почти до смерти.
— Ты знаешь это наверняка? — его челюсть сжимается, и он делает шаг ближе. — Ты уверена, что готова рискнуть своей жизнью? Потому что каждую секунду, когда мы остаемся наедине, то искушаем его.
Мое сердце колотится в груди, и, желая его утешения, я тянусь к нему.
— Пожалуйста, отойди. — Он тяжело дышит, его кулаки сжаты.
— Лукас, все в порядке…
— Я не могу доверять себе рядом с тобой… — он тяжело сглатывает. — И ты тоже не должна мне доверять. — Он опускается на пол, чтобы схватить мои свитер с футболкой, и бросает их мне. — Одевайся. — Его глаза встречаются с моими. — Тебе нужно идти.
Я моргаю и качаю головой, затем натягиваю футболку со свитером и иду к нему, но он протягивает руку, удерживая меня на расстоянии.
— Не отталкивай меня.
Он отворачивается от меня, его мышцы выступают и натягивают кофту. Я хочу прикоснуться к нему, провести руками по его спине и успокоить, но боюсь, что это заставит его давить сильнее.
— Хорошо, Лукас. Я уйду. — Хватаю свои трусики с пола и натягиваю их, затем джинсы.
Он не двигается, и его взгляд остается прикованным к полу.
Я подхожу к нему, застегивая джинсы, и обхватываю его подбородок, благодарная, что он не отстраняется от моего прикосновения.
— Позволь мне спросить тебя кое о чем, Лукас. Кроме момента ранее, со мной, за последние сорок восемь часов, ты отключался?
Лукас медленно переводит взгляд на меня. Страх поселяется у меня в животе.
— Прошлой ночью, после Дастина… По дороге домой я потерял сознание. — На его лице нет ни паники, ни даже беспокойства; это еще хуже. Совершенно пустой. Лишенный каких-либо эмоций вообще.
Воздух в моих легких замирает.
— Где ты пришел в себя?
— В душе. — Его глаза встречаются с моими, и хотя он ничего не говорит, я слышу, как его мысли кричат: «Я сделал это!»
— Это не значит…
— Иди! — его веки вздрагивают, и он хватается за голову. — Сейчас же! Убирайся отсюда!
Я подпрыгиваю, и мои ботинки топают по деревянному полу, когда я направляюсь к выходу, надеясь, что Лукас остановит меня. Только когда сижу в своем грузовике и смотрю на переднее крыльцо дома у реки, до меня доходит реальность. Я наконец-то добилась некоторого прогресса с Гейджем, но с Лукасом вернулась к исходной точке.
Он отталкивает меня.
Глава 33
Шайен
Мои пальцы барабанят по больничной кофеварке, которая выплевывает готовый кофе со вкусом ванили в мучительно медленном темпе. В нетерпении я вытаскиваю маленький бумажный стаканчик до того, как он готов.
— Ой, черт! — я вытираю обжигающую жидкость о джинсы и возвращаюсь на свое место, дую на кофе, чтобы остудить, и делаю глоток.
Я возвращаюсь домой прошлой ночью и проваливаюсь в беспокойный сон. Тело болит в тех местах, которые напоминают мне о Лукасе. Сердце сжимается от одной мысли о том, что каким бы удивительным он ни был, как нежно бы не обращался со мной во время занятий любовью, но он способен на любой уровень насилия, из-за которого Сэм попадает в больницу. Я пытаюсь переубедить его, но Лукас привык думать о себе самое худшее. Отбрасываю мысли о Гейдже и его непредсказуемости.
Возможно, он убил свою мать, но способен ли он причинить вред невинной женщине?
У него больше стимулов и возможностей преследовать меня, но я жива и здорова.
Опускаюсь на пластиковый стул, в голове у меня крутятся сомнения. Снова и снова пытаюсь загнать эти мысли подальше, вглубь своего сознания. Я доверяю Лукасу так сильно, как никогда никому не доверяла, и Гейдж, каким бы угрожающим он ни был, является частью его. Никогда не куплюсь, что он виновен.
Пока пытаюсь расслабиться, пальцами барабаню по подлокотнику и потягиваю кофе. Люди просачиваются в зал ожидания и выходят из него. Некоторые скорбят, в то время как другие обнимают друг друга и плачут от счастья.
Маленький телевизор в углу показывает новости Феникса, и я смотрю их, за неимением ничего лучшего, пока жду, когда медсестры расскажут мне о Сэм. Вместо того, чтобы следить за титрами на приглушенном телевизоре, я критикую выбор ведущего надеть красное, а также использование телеканалом графических изображений для описания истории, которую лучше было бы передать в видео, и чрезмерно серьезное выражение лица одного репортера во время обсуждения цен на газ. Реклама туалетной бумаги, стирального порошка и местной юридической фирмы в Финиксе, специализирующейся на разводах, а затем снова новости, где на экране появляется знакомое изображение.