— Пять лет… Ух ты, — его карие глаза сияют дружелюбием. Он всегда был порядочным, отличным и милым парнем, который околачивается поблизости кучки высокомерных качков. — Чёрт возьми, как ты?
Бармен возвращается и швыряет передо мной небольшой стакан воды со льдом, затем шот с прозрачной жидкостью и салфетку с бесформенным куском лимона сверху.
«Ну, поехали».
— Ох… — я осматриваю всё, думая, что недооценила эту женщину.
— Это…
— Да, я поняла, — «Грей Гус» и вода с долькой лимона. — Умно.
— Спасибо, — её губы слегка изгибаются.
Она уходит, а я оглядываюсь и замечаю глаза Адама, мечущиеся между напитком и мной. Твою ж мать. Он ждёт.
Я выпиваю рюмку водки, и моё горло воспламеняется.
— Никогда не пасовала перед трудностями. Приятно видеть, что Шайен Дженнингс не изменилась, — он поднимает свою пинту, наполовину наполненную пивом, и я чокаюсь с ним своим стаканом воды.
— Оооо, конечно, изменилась… — Сэм прижимается к бару с другой стороны, на её лице неприязненная ухмылка. — Если бы она была той же Шай, то сбежала бы ещё десять минут назад.
Сучка. Да, приход сюда точно является ошибкой.
— Разве что… — нездоровая, но великолепная улыбка украсила её уже раскрашенное лицо. — Возможно, в тебе ещё осталось немного бойца.
— Ты собираешься проверить эту теорию, Сэм? Если так, то мне нужна ещё парочка таких, — я сдвигаю пустой шот к бару, когда коктейль «Клубничное печенье» привлекает мое внимание.
— Ещё один?
Я жду, сосредотачивая взгляд на Сэм.
Горные дети росли, выбивая дерьмо друг из друга. Я слишком стара для этого, хотя предпочитаю сохранить своё достоинство, нежели прятаться. Кроме того, идея об избавлении хотя бы от части того напряжения, что меня окружает, звучит не так уж и плохо.
Мысленно встряхиваюсь. Я больше не горный ребёнок, а чёртов репортёр. Когда-нибудь, если мне повезёт, я стану телеведущей на одном из лучших каналов. Это значит, никаких драк в баре!
Она наклоняет голову и смотрит мне в глаза несколько тихих минут, прежде чем выражение её лица смягчается.
— Мне как обычно.
Бармен вытаскивает светлое пиво в ледяной бутылке и хлопает по крышке.
— А Вам?
Светлое пиво — это выпивка для тусовки, а не топливо для драки. Это пальмовая ветвь Сэм.
Слава Богу.
— Мне то же самое.
Я выдыхаю, так как напряжение, окружающее нас, вместе с несколькими вовлечёнными зеваками, рассеивается.
Наклоняя бутылку, я пью водянистое пиво, и Сэм падает на табурет рядом со мной.
— Вижу, ты вновь познакомилась с Адамом.
— Он не особо-то изменился.
Она качает головой и подносит бутылку к губам.
— Ничуть. Наверное, всё ещё ковыряется в носу и ест козявки.
Я фыркаю, подавляя полноценный хохот.
— Наслаждаешься своим пребыванием в нашем мирном городке? — она поворачивается ко мне, её длинные загорелые ноги скрещены.
«Нет. Ненавижу».
— Конечно. Почему бы не наслаждаться? — я наклоняю своё пиво к губам.
Тишина, возникающая между нами, растягивается из секунд в минуту. Не знаю, чего ожидать от наших отношений после моего возвращения. Мы были друзьями с детства. Мне кажется, никто из нас не пропускал празднование дня рождения или ночёвку. У меня нет ни единого воспоминания, которое бы не включало Сэм, в той или иной степени. А потом я оставляю её, не говоря ни слова.
Чёрт, я не виню ее, если она меня ненавидит.
— Должно быть, ты заскочила к Дороти.
— Ага, — она должна была догадаться, каким образом мне удается ее найти.
— Тогда я уверена, что ты знаешь обо мне и Дастине.
— Пустяки, — я отмахиваюсь от неожиданного мелкого предательства. Чего я ожидала? Что Дастин останется холостым навсегда, ожидая с нетерпением ту, что уехала?
Она кивает и прижимает губы к бутылке.
— Сэм, то, как я сбежала, было неправильно. Я должна была поддерживать связь.
— Я не нанимаю на работу, Шай. Тебе не нужно подлизываться, — её глаза сужаются.
— Я прошу прощения не для того, чтобы получить работу. Мне правда жаль. После смерти мамы я просто… Не испытываю эмоций. По крайней мере, как следует, — я ковыряю отслаивающуюся этикетку на своей бутылке, избегая зрительного контакта.
Она кивает и возвращается к своему пиву, будто бы предоставляя мне уединение для того, чтобы снова натянуть маску сильной личности. Жители этого города суровы, они не плачут на людях и уж точно не становятся сентиментальными за пивом и извинениями.
Произнеся то, что должна сказать, я беру себя в руки и топлю оставшееся извинение в здоровом глотке выпивки.