VII.
КАК БЫЛА ЗАХВАЧЕНА САЛОНА
Между тем город Салона из-за непосредственной близости варваров, постоянно докучавших ему набегами, с каждым днем невольно приближался к ужасному концу. В нем происходили междоусобные раздоры, и управление общественными делами осуществлялось недостаточно твердо. Не было мудрого правителя, который бы сдерживал гордыню и наказывал беспутство, но каждому представлялось праведным своеволие. Почитались сильные, слабые находились под угрозой разграбления. Правосудия не было, все погрязло в пороке. Развеялись страх Божий, уважение к святым, милосердие и благочестие; ненависть, грабеж, взяточничество, вероломство и другие пороки поразили весь город. Религия подвергалась осмеянию, клир — презрению, смирение становилось жертвой гордыни. У церкви отнимали законное и требовали незаконного. Более того, правителя города искали не сообща, а порознь, и не такого, который помогал бы всем, но который, используя свое имя, пекся бы либо о выгоде друзей, либо об ущербе чужих. В городе было много господ и мало подданных, много наставляющих и мало повинующихся, и они вроде бы не почитали родину, а с жадностью стремились разорить ее словно вражескую землю; хозяева и грабители государственной казны, они взвалили все бремя общественных расходов на несчастных бедняков. Кроме того бесстыжая Венера бессовестно пятнала всякое звание, пол и возраст; юноши дряхлели, расслабленные чувственными удовольствиями; среди стариков прочно укоренилась алчность; среди женщин распространилось колдовство; разврат охватил всех; оскорбление сограждан считалось славным делом. В городе было много необузданных и дерзких, но они оказались трусливыми и бессильными перед выступившими врагами. И что могла Салона, зараженная этими и подобными им пороками, как не катиться к своему концу? Что оставалось ей, как не спешить навстречу гибели?
Недостаточно ясно, как же в конечном счете она была разрушена. Но мы, как и в других случаях, попытаемся изложить это частью по письменным свидетельствам, частью по преданиям, частью по позднейшим предположениям.
Как говорят, Салона была разрушена при готах, которые вышли под предводительством Тотилы из земель Тевтонии и Полонии; ведь этот вождь, прежде чем пойти войной на Италию, прошел по территории Далмации, опустошая ее, и частью разорил город Салону[79]. Он вошел в описанное выше здание цезаря Диоклетиана, сбросил и уничтожил находящиеся там изваяния с именами императоров, а также разрушил некоторую часть самого здания.
Вместе с Тотилой из земель Полонии пришли семь или восемь знатных племен, зовущихся лингонами. Видя, что земля Хорватии будет удобна им для поселения, так как там остались редкие обитатели, они истребовали и получили ее от своего вождя[80]. И так оставшись там, они начали теснить местных жителей и силою порабощать их[81]. Хорватия — горная страна, с Далмацией она граничит с севера. Эта страна в древности звалась Курецией, и народ, который теперь именуется хорватами, назывался куретами или корибантами[82], отсюда у Лукана: «Здесь, доверяясь вполне воинственным ордам куретов, коих питает земля, окруженная зыбью морскою [...]»[83]. Название куреты они получили благодаря тому, что они будто бы были быстроногими и непоседливыми[84] и, блуждая по горам и лесам, вели грубую жизнь кочевников. Впитав в себя дикость родной природы, они радовались, как звери, суровости войны, насилию, грабежам. Крайне воинственные и словно не знакомые со страхом смерти, они, обычно нагие, устремлялись навстречу неприятельским отрядам. Многими поэтами отмечается у них один забавный предрассудок. Когда случается затмение луны, они, полагая, что она обгладывается и пожирается духами, стучат по всей медной домашней утвари, считая, что от грохота демоны разбегаются и что они приходят луне на помощь, отсюда у Вергилия: «Стучащие медью куреты»[85].
Итак, эти массы людей перемешались и стали одним народом со схожим образом жизни и нравами и одним языком. У них появились собственные вожди. И сколь бы ни были они злобны и необузданны, все же они были христианами, хотя и очень невежественными[86]. Притом они были заражены язвой арианства. Многими они назывались готами и тем не менее это славяне, судя по собственному имени тех, которые пришли из Полонии или Богемии[87].
79
Сведения хроники и других балканских источников о локализации прародины готов, очевидно, имеют отношение к средневековой традиции, возникшей на основе многочисленных античных и раннесредневековых свидетельств о локализации готов в I-II вв. приблизительно около Чехии, между Эльбой и Одером, в Польше на Нижней Висле и т. п. (
Рассказ хроники о приходе готов имеет общую легендарную основу с известиями «Летописи попа Дуклянина» (середина или конец XII в.), где рассказывается, как из «северной страны» вышли готы, предводительствуемые тремя сыновьями короля Свевлада — Брусом, Тотило и Остроило. Двое последних заняли провинцию Паннония, а затем разбили выступивших против них королей провинций Истрия и Далмация. Тогда же Тотилой была разорена и Салона. Спустя некоторое время Тотило, пройдя через Истрию и Аквилею, опустошил многие области Италии, а Остроило занял всю Далмацию и приморские области (Ljetopis, s. 40—46; Летопис, с. 293-295). Традиция, приписывающая Тотиле разорение Салоны, продолжала бытовать и позднее, найдя, в частности, отражение в сплитской хронике XIV в. Михи Мадия (Michae Madii Historia, p. 645). Исторический Тотила был вождем остготов в 541-552 гг., и описание нападения Тотилы на Салону может рассматриваться как отражение военных действий у Салоны в период войн королевства остготов с Византией в 535-552 гг. Фома пишет лишь о частичном разрушении Салоны Тотилой, приводя это предание в соответствие с реальной хронологией завоевания Далмации и разорения Салоны варварами в начале VII в. (см. прим. 68).
80
Изложенная в этой главе версия этногенеза хорватов на Балканах примечательна использованием хронистом хорватской исторической традиции и имеет несколько временных пластов, отражающих определенные этапы социально-политического, этнического и культурного развития населения Далматинской Хорватии в Средние века. Сообщение о приходе на Балканы с территории Польши — «из Полонии» лингонов представляет наиболее древний пласт. Оно находит соответствие в одном из двух вариантов истории переселения хорватов на Балканы, сохранившихся в составе трактата Константина Багрянородного «Об управлении империей» и опирающихся на историческую традицию балканских хорватов, сложившуюся к середине X в. В 30-й главе трактата фиксируются племенные сказания о приходе в Далмацию одного хорватского рода — пяти братьев и двух сестер «вместе с их народом»; они завладели Далмацией, победив аваров, которые в свою очередь вместе с какими-то славянскими племенами отвоевали ее у «ромеев» и вытеснили их в несколько городов Адриатического побережья (КБ, с. 128-131). Ниже Фома сообщает о том, что лингоны были славянами. Очевидно, хронистом подразумевалось не кельтское племя лингонов, а близкое ему по названию славянское племя лендзян, места обитания которых находились на Висле. Имя лендзян служило в Средневековье для обозначения поляков вообще (
В представленном в трактате Константина втором варианте истории переселения рассказывается о приходе в Далмацию и победе над аварами хорватов, руководимых архонтом — отцом «некоего Порга» (КБ, с 134-137). Оформление этой версии происходило, очевидно, уже в условиях формирования раннесредневековой хорватской государственности, когда большое значение должно было придаваться воссозданию генеалогии правящего рода. Указание в хронике на Тотилу как вождя переселенцев и упоминание ниже некоего готского владыки «всей Славонии» обозначает основное направление дальнейшего развития представлений о появлении хорватов на Балканах в рамках этой, так называемой «княжеской» традиции, — поиск предков хорватских правителей среди готов, которым удалось сокрушить Римскую империю. Аналогичный процесс нашел отражение и в «Летописи попа Дуклянина».
81
Наиболее ранним и относительно достоверным памятником, содержащим описание поселения хорватов на Балканы, является сочинение Константина Багрянородного «Об управлении империей» (КБ, с. 130-131, 134—137). Реконструкция ранних этапов истории хорватов строится главным образом на сопоставлении содержащихся в нем сведений. Появление хорватов на Балканах обычно датируют 20-30-ми годами VII в. (напр.,
82
Куреты — в греческой мифологии демонические существа, составлявшие вместе с корибантами окружение Великой матери богов Реи-Кибелы. Их отличительным знаком был медный бубен, медный щит или оружие. Представление о тождестве хорватов и куретов, очевидно, продиктовано фонетической близостью названий. Трудно сказать, насколько широко была распространена идея о родстве хорватов и куретов и о некой мифической Куреции как древней Хорватии. В других синхронных хронике источниках она не представлена. Вместе с тем представление об автохтонности хорватов на Балканах превалирует в сочинениях хорватских авторов XV-XVI вв.
83
Lucan IV 406—407. Цитата приводится в искаженном виде. У Лукана речь идет о куриктах (curictes) — жителях о. Курикта (о. Крк) у побережья Далмации.
84
Данное предположение основано на фонетической близости имени куретов с глаголом «curro».
85
Verg. Georg. IV 50. В античных источниках нет сведений об описываемом хронистом обряде.
86
Представление о ранней христианизации хорватов оформлялось, очевидно, вместе с появлением мнения о них как о балканских автохтонах (о христианизации хорватов см. прим. 80). Указание на принадлежность их карианам — реминисценция «арианства» готов (см. прим. 134).
87
Распространенное в литературе мнение о тождестве для хрониста готов и славян основано на некорректном переводе последней фразы — «Gothi a pluribus dicebantur et nichilominus Sclavi secundum proprietatem nomine eorum qui de Polonia seu Boemia venerant (HS, p. 26). См., например, перевод H. Клаич — «готов звали и славянами по их имени, которое они получили в Полонии и Богемии (