XXXVI.
О ТАТАРСКОЙ НАПАСТИ[345]
На пятый год царствования Белы, сына короля Венгрии Андрея, и на второй год правления Гаргана губительный народ татар приблизился к землям Венгрии[346]. А ведь тому уже было много лет, как слух об этом народе и ужас перед ним распространились по всему свету. Они прошли от восточных стран до границ рутенов[347], разоряя земли, которые они пересекали. Но благодаря сильному сопротивлению рутенов они не смогли продвинуться дальше; действительно, у них было множество сражений с народами рутенов и много крови было пролито с той и другой стороны, но они были далеко отогнаны рутенами. Поэтому, свернув в сторону, они с боями прошли по всем северным землям и оставались там двадцать лет, если не дольше. А потом, пополнив свои воинские соединения прежде всего за счет племен куманов и многих других покоренных ими народов, они снова повернули против рутенов. Сначала они окружили и осадили один очень большой город христиан по имени Суздаль и после долгой осады не столько силой, сколько коварством взяли его и разрушили[348], а самого короля по имени Георгий они предали смерти вместе с огромным множеством его народа[349]. Двинувшись оттуда по направлению к Венгрии, они разоряли все на своем пути.
В то время, а именно в 1241 год от воплощения, 6 октября в воскресный день снова произошло солнечное затмение[350], и весь свет померк, всех объял сильный ужас, как и во время того затмения, которое произошло три года назад, о чем мы упоминали выше.
Итак, когда весть о пагубном нашествии татарского народа дошла до венгров, она была принята ими за шутку или бессмысленный вздор — то ли потому, что такие разговоры они часто слышали беспричинно[351], то ли оттого, что полагались на силу войска своего королевства[352]. Да и расслабились они от долгого мира, отвыкли от тяжести оружия; находя удовольствие лишь в плотских радостях, они закоснели в бездействии и лени. Ведь венгерская земля, щедрая всяким добром и плодородная, давала возможность своим сынам благодаря достатку наслаждаться неумеренной роскошью. Какое же другое стремление владело молодежью, кроме как расчесывать длинные волосы, холить свою кожу, менять наружность мужчины на женское обличье? Целые дни они проводили в изысканных застольях и приятных развлечениях. С трудом они просыпались в третьем часу дня. Проводя всю свою жизнь вместе с женщинами в солнечных лесах и восхитительных лугах, они не могли представить себе грома сражений, и ежедневно они предавались не серьезным делам, а пустякам. Впрочем, более здравомыслящие, обеспокоенные роковыми вестями, опасались нападения губительного народа. Поэтому они беспокоили короля и вельмож многократными призывами, чтобы те приняли меры предосторожности против великого несчастья, чтобы нападение Нечестивого народа не было внезапным и чтобы он не принес беспечным людям больших страданий.
И наконец-то король, подталкиваемый этими призывами, выступил к границам своего королевства, дошел до гор, которые располагаются между Рутенией и Венгрией и далее до границ пелонов[353]. Оттуда он объехал и осмотрел все ненадежные подступы к стране и распорядился устроить длинные заграждения, вырубив мощные леса и завалив срубленными деревьями все места, которые казались легко проходимыми. А по возвращении он распорядился собрать всех князей, всех баронов и вельмож своего королевства, и все лучшие силы венгерского войска он сосредоточил в одном месте. Прибыл и его брат король Коломан[354] со всеми своими силами.
Явились и пресулы Венгрии, которые, не довольствуясь скромным количеством челяди сообразно церковной сдержанности, везли несметные богатства, а впереди вели большие военные отряды. Прибыли архиепископы Матфей Эстергомский[355] и Хугрин Калочский, оба со своими суффраганами; за ними следовало великое множество прелатов и монахов, которые стекались к королевскому военному лагерю, как овцы на заклание. Тогда они начали обдумывать общий план действий, потратив немало дней на рассуждения о том, как бы разумнее встретить приближающихся татар. Но так как разные люди имели разные мнения, то они и не пожелали прийти к какому-либо единодушному решению. Одни, скованные безмерным страхом, говорили, что нужно временно отступить и не вступать с ними в бой, поскольку это — варвары, от которых нет надежды на спасение и которые завоевывают мир не из жажды власти, а из страсти к наживе. Другие по глупому легкомыслию беспечно говорили: «При виде нашей многочисленной армии они тут же обратятся в бегство». Вот так те, кому была уготовлена скорая погибель, не смогли прийти к единому решению.
345
Рассказ Фомы о татаро-монгольском нашествии (главы 36-39) является одним из основных источников сведений об истории вторжения татаро-монголов в Западную Европу в 1241-1242 гг. В исследованиях, посвященных вторжению и использующих сведения из хроники, традиционно подразумевается, что автор, бывший очевидцем нашествия войск Кайдана на Далмацию, написал свой рассказ по свежим следам событий (см., например,
348
4 февраля 1238 г. татаро-монгольские войска осадили Владимир, но затем повернули к Суздалю и 5 февраля разорили его; 7 февраля был сожжен Владимир.
349
Великий князь владимирский Юрий Всеволодович (сын Всеволода Большое Гнездо) (1218-1238) стоял на реке Сити, когда пришла весть о сожжении Владимира и гибели его семейства. Юрий Всеволодович погиб 4 марта 1238 г. в битве на Сити.
350
Солнечные затмения 3 июня 1239 и 6 ноября 1241 г. действительно наблюдались в Юго-Восточной Европе (
351
Нападения татар в Венгрии опасались по крайней мере с 1237-1238 гг. (
352
Хронист умалчивает о важных исторических и политических факторах, которые привели к поражению венгров. Между тем в «Горестной песне» Рогерия им отводится центральное место. Нежелание хрониста рассматривать объективные причины поражения может объясняться тенденциозностью хронистав отношении Венгрии. К моменту нашествия в Венгрии обострились противоречия между королем и светскими магнатами из-за стремления короля Белы IV расширить границы королевского домена за счет конфискации земель магнатов. Рогерий красноречиво пишет о недовольстве магнатов королем, подробно анализируя его причины (Rogerii Carmen Miserabile // SRH. Bp.. 1938, v, 2, p. 553-559). По хронике Фомы о существовании этих раздоров можно лишь догадываться. Следствием антимагнатской политики Белы IV было резкое сокращение военных сил страны. Накануне вторжения, пишет Рогерий, «король … не имел в своем распоряжении вооруженных сил» (Ibid., p. 564). Фома же несколько раз повторяет утверждение о наличии у Венгрии сильной армии. Поражение Венгрии представляется, таким образом, еще более сокрушительным.
353
Имеются в виду Карпаты. Рогерий сообщает, что для обеспечения охраны горного прохода из Галицкой Руси король Бела направил своего царедворца (Rogerii Carmen, p. 560). Пелоны — полякн.
354
Младший брат венгерского короля получал в XIII в. титул «младшего короля», и ему передавались в управление территории Далмации, Хорватии и Славонии. Поэтому хронист называет королями и Белу, и Кальмана.