— А ты язык за зубами держать не умеешь. И о выпивке сболтнул.
— Так ведь им же доказательства нужны, — кивнул Перепечкин головой в сторону Гарнака. — Кабы не это, поверьте, молчал бы, как камень.
— Понимаю, — улыбнулся Камлюк и на минутку задумался. — А как же ты попал в плен? Ведь ты как будто был осужден?
— Точно, — поддержал, выходя вперед, Мартынов. — Ведь я ему весной годик пришил за аварию; вы, гражданин Перепечкин, в нетрезвом виде вели машину.
— Был такой грех, не отказываюсь. Только не мог же он мне глаза застлать. Ведь я ж не какой-нибудь контра… Сидел, а потом на фронт выпросился… А вот теперь из плена бежал, опять не ищу, где полегче…
— А ты, приятель, домой, в Калиновку… — прощупывая, посоветовал Струшня.
— Не обижайте нас, Пилип Гордеевич, — с ноткой негодования в голосе отвечал Перепечкин. — Не хотите принять к себе — отпустите. Вдвоем пойдем по лесам. Оружие раздобудем, людей, таких же вот, как мы, соберем. Как-нибудь и сами на ноги встанем…
Камлюку, как и остальным, понравились эти непосредственные, искренние слова, и он, заканчивая разговор, сказал:
— Все ясно. Хлопцы хотят воевать. Что ж, поможем им… Где ты их, Гарнак, поймал?
— Они искали нас. Постовые задержали.
— Ну что ж, посылай в подразделение.
— Сперва в баню, покуда не остыла, — предложил с печки старый Малявка. — У них в лохмотьях, должно, по пуду козявок… Старуха, поищи хлопцам какого-нибудь бельишка и одежонку.
Старуха, порывшись в сундуке, нашла одежду. Кто-то из соседей принес две пары сапог, зимние шапки. Торжественно держа все это в руках, Андрей и Сандро направились в баню. Вместе с ними пошел и Роман Корчик.
7
После горячей бани и сытного обеда партизаны занялись кто чем. Камлюк, Мартынов и Гарнак, завербовав старика Малявку, сели играть в домино и скоро так увлеклись, что от ударов косточками по столу, от хохота и выкриков, казалось, звенели стекла в окнах. Струшня заблаговременно постарался уйти от этого искушения и отдался своему излюбленному занятию — фотографии. Его фотолюбительский пыл разгорелся с необычайной силой еще с самого утра, с той минуты, как он, войдя в хату Малявки, увидел на этажерке фотопринадлежности, химикалии и пачки бумаги, а главное — замечательный увеличитель фабричного производства, именно то, чего так не хватало в лесной лаборатории Струшни. Все это богатство принадлежало Всеславу. Юноша перед войной работал монтером на Калиновской электростанции и увлекался искусством и литературой. Его фотоэтюды и коротенькие рассказы Струшня не раз встречал на страницах районной газеты «Новая Калиновщина». Струшню интересовал Всеслав, но в данный момент его больше всего занимало то, что у юноши такое богатое фотохозяйство.
— Какой же ты кулак, приятель! Даже увеличитель отличный есть, а ведь я без него пропадаю. Надо к тебе присвататься, — показывая на этажерку, сказал Струшня Всеславу и в шутку добавил: — Без этого приданого и в партизаны не возьмем.
— А если я сверх того еще кое-что захвачу с собой? — улыбнулся Всеслав.
За несколько месяцев партизанской жизни Струшня сделал немало новых снимков, переснял целый ряд старых фотографий, которые по разным причинам попортились, Такие карточки нашлись и у него самого, и у Камлюка, и у Новикова, и еще кое у кого. У нёго было заснято несколько фотопленок, причем большинство из них он уже проявил в своей лесной лаборатории, только не мог отпечатать из-за отсутствия увеличителя. И вот вдруг попался увеличитель…
— Идем, Иван Пудович, поглядишь, как мы со Всеславом будем колдовать в боковушке, — предложил Струшня Новикову.
— С большим интересом посмотрю, — согласился Новиков, отходя от стола, где играли в домино. — Только прошу мой заказ выполнить первым, ведь мне надо скоро идти делать доклад.
— Учтем, не задержим долго. Несколько минут — и у тебя будет карточка твоей милой.
Фотолаборатория Всеслава помещалась в чуланчике. В ней были узенькие двери и маленькое с выдвижными светофильтрами оконце, выходившее во двор. Лаборатория была оборудована просто, но довольно удобно. В ней стояли два столика: один — для увеличителя, маленький, другой — для всего остального лабораторного хозяйства, просторный. У этого, как его называл Всеслав, рабочего стола была высокая спинка, на которой с одной стороны размещались полочки и двойной фонарь, а с другой — правой — цинковый бак для воды с плоским краником. Место под крышкой стола тоже не пустовало: тут были друг под другом два ящичка, три полочки, а внизу, под баком, — вмонтированная в стол раковина и жестяное ведро под ней. Все было размещено компактно и удобно. Интересной новинкой в лабораторном оборудовании были аккумуляторы с автомашин и присоединенные к ним лампочки от автомобильных фар. Аккумуляторы давали свет и для увеличителя и на рабочий стол.