Игорю хотелось выйти из машины и пойти прочь, не оглядываясь. Вдоль путей, вслед уходящему составу. Вслед грохоту, чтоб заглушил обиду и дурные мысли.
Рите же хотелось просто исчезнуть. Уйти, уехать на попутке или "ломануться" через лес. Просто взять и пропасть, но чтоб тяжелый груз слов остался здесь и не последовал за ней.
Но что-то держало обоих. Руки даже не потянулись к дверцам. И когда поезд ушел, а шлагбаум подняли, Рита просто включила передачу, и они поехали дальше.
Ехали молча. Урчал двигатель, шумел встречный ветер, скрипела на кочках подвеска. Но никто не нарушал тягостного молчания. Даже когда Рита перепутала передачу, и машину вновь ощутимо тряхнуло, Игорь просто отвел глаза.
Лесная дорога тянулась монотонно. Встречных машин не было, попутные разъехались по своим поворотам. Стемнело совсем, и мрак накатывал со всех сторон, превращая шоссе в подобие тоннеля.
Свет фар выхватывал лишь кусочек асфальта, но с неизменной разделительной полосой. Казалось даже, что кусочки эти, нанизанные на белый стержень, просто идут по кругу. А "Тойота", будто белка в колесе, наворачивает по ним виток за витком.
Подогретая обидой, фантазия ложилась на разум сонной пеленой. Нет-нет, она не усыпляла. Но убаюкивала настолько, что мир за границей света попросту переставал существовать.
Потому она и не расслышала вскрика мужа:
- Осторожно!
На границе тьмы мелькнула фигура косули. Животное выскочило с обочины и замерло, ослепленное светом фар.
Рита резко вывернула руль и вдавила тормоз. Машину крутануло и понесло к противоположной обочине.
Дальнейшее происходило, будто в пелене.
Рита слышала дребезг, слышала хруст и звон. Защекотало лицо, будто прыснуло по коже ледяной крошкой. Она почувствовала, как внутри образовался тугой комок, а вместо ремней к груди прижались железные прутья. Да так, что выдохнуть получалось через раз. А по всем нервным окончаниям прокатился болезненный импульс, пропитанный диким страхом.
Спустя несколько секунд пелена прошла. Отступила и боль со страхом, и Рита поняла, что это был просто приступ паники.
Машина стояла на противоположной обочине. Двигатель был заглушен, но особых повреждений заметно не было. Даже лобовое, хоть и поцарапанное накануне изношенными "дворниками", оказалось вполне целым.
- Рита... - Игорь положил ей руку на плечо. Странно, но сейчас ей совсем не хотелось ее скидывать. Даже наоборот. Она чувствовала исходящее из его пальцев тепло. Родное, любимое. - Ты прости меня. Я был не прав.
Рита посмотрела мужу в глаза. Грусть таилась в них, но любви было гораздо больше. И это были те самые глаза, в которых она всегда тонула без остатка.
- Я люблю тебя! Люблю! Знай это, несмотря ни на что.
- И я тебя... люблю, - произнесла Рита и выдохнула. Тягость уходила, вместе с ней улетучивалась и обида.
- Спасибо. Я счастлив. Действительно счастлив. Спасибо.
Он улыбнулся, но грусти в улыбке прибавилось. А потом замахнулся, и влепил ей пощечину. Со всей силы.
- Ты с ума сошел?
Но Игорь замахнулся, и снова дал ей оплеуху:
- Не спи! Не спи, Рита! - повторял он. Яростно, но все с той же грустной улыбкой. - Не спи!
Она почувствовала, как тяжесть на грудь вновь наваливается тяжесть. Рита хотела закрыться, но не могла. Хотела кричать, но язык не слушался. Лишь тяжесть продолжала сжимать ребра, подминая ее под собой, и закрывая странный взгляд Игоря.