Пляж на Бель Вю со своими белыми палатками напоминает поселение индейцев. Эти палатки здесь именуют вигвамами за их форму. Хотя время клонится к вечеру и ветер устрашающе треплет стенки палаток, мы втроем далеко не единственные «индейцы» в этих местах. Множество горожан обоего пола, лежа на песке или на травке, наслаждается субботним днем, который бывает только раз в неделю, и теплым солнышком, которое заглядывает сюда и того реже.
Сеймур снимает три вигвама, и я втискиваюсь в один из них, чтобы проверить, налезут ли на меня плавки, купленные по пути на пляж. Когда после удачной примерки я выхожу наружу, то застаю на песке только Грейс, лежащую на голубом банном халате. Хотя эта женщина явно не в ладах с модой, она все же понимает, что голубое ей идет.
— А где Уильям?
Секретарша кивает в сторону моря. Американец успел погрузиться до плеч в воду. Какое-то время он стоит неподвижно и смотрит в нашу сторону, но расстояние не позволяет установить, то ли он глядит именно на нас, то ли просто созерцает панораму берега. Потом он поворачивается к нам спиной и размеренными движениями опытного пловца удаляется в море.
С синеющего водного простора мой взгляд перемещается на золотистую полоску песка, точнее, в тот его сектор, где возлежит Грейс. Если бы два дня назад кто-нибудь сказал мне, что эта стройная, безупречно изваянная фигурка принадлежит Грейс, я бы счел его ненормальным. Только никакой тут ошибки нет: лежащая на голубом халате грациозная красотка — не кто иной, как мужественная секретарша Уильяма Сеймура, автора книги «Миф и информация». Интересно, осмелится ли этот автор утверждать, что лежащее передо мной существо — тоже миф.
Грейс ощущает на себе мой изучающий взгляд, но, вместо того чтобы смутиться, прозаично бросает мне:
— Садитесь же, чего торчите!
Она уступает мне часть своего халата.
— Вы вчера не обедали с нами. Вас что, не пригласили? — спрашиваю, лишь бы не молчать.
— Пригласили, только так, чтобы я не пришла.
И оттого, что признание совпадает с моим предположением, оно звучит неожиданно.
— Вам меня недоставало? — в свою очередь любопытствует Грейс.
— Очень.
— В том смысле, что мое присутствие спасло бы вас от неприятного разговора?
С этой женщиной надо быть поосторожней. Как говорит Сеймур, она так легко угадывает ваши мысли, что это становится опасным.
— Вы переоцениваете мой практицизм, — пробую я возразить. — И недооцениваете себя.
Я снова перевожу взгляд на гармоничные формы, находящиеся в непосредственном соседстве.
— Вы слишком бесцеремонно меня изучаете, — безучастно роняет женщина.
— Чисто научный интерес.
— Если я не ошибаюсь, вы занимаетесь социологией, а не анатомией.
— Понимаете, есть социологи, которые считают, что структура общества соответствует структуре человеческого организма.
— Да, имеется в виду органическая школа.
Она смотрит на меня своими сине-зелеными глазами и спрашивает:
— Майкл, вы действительно социолог?
— А кто же я, черт возьми, по-вашему? Разве шеф ваш не социолог?
— Именно это меня интересует: вы такой же социолог, как он?
— Нет, я не такой. Я отношусь к другой школе.
— Да, верно: к органической… Так, выходит, меня вам вчера недоставало?
— Очень.
— Вопреки тому, что любовь для вас феномен?
— Любовь?.. Оставьте в покое громкие слова. Пускай ими пользуются литераторы.
— Тогда какое же слово употребите вы?
— Влечение… Симпатия… Даже, может быть, дружба… Откуда мне знать? В стилистике я не силен.
— Симпатия… Дружба… Неужто, по-вашему, дружба — это нечто меньшее, чем любовь?
— Как вам сказать. Во всяком случае, это нечто иное. Любовь — это как бы инфекционное заболевание, стихийное бедствие, нечто такое, что обрушивается на вас неожиданно, в чем нет ни вины вашей, ни заслуги. А дружба — это сознательное отношение…
— Рациональная сделка между двумя индивидами, — формулирует Грейс.
— Отнюдь. Там, где есть сделка, дружбы не существует. А там, где дружба, не обойтись без чувств. Но имеются в виду осознанные чувства, не эмоциональное опьянение.
— Ага! Выходит, я должна быть польщена?
— Боюсь, что вы немного забегаете вперед.
— Ваша резкость делает вас поразительно похожим на Сеймура. О какой же дружбе идет речь?
— Дружба делится на разные виды, Грейс. И потом, очень важен период ее развития…