— А зря! — повернул Люк лицо, и взгляд отвела уже я. — Действительно, это же так странно — хотеть секса с человеком, который всегда поддержит, добр к тебе, заботится о тебе, надежный, понимающий, любящий и вдобавок красивый! Ты хоть раз смотрела, сколько в сети инцест-порно?..
— За кого ты меня принимаешь?!
— …Хотя бы по сумасшедшему количеству таких роликов разумно сделать вывод о нормальности подобных чувств.
— Судить о человеческой психологии по группке извращенцев — браво! Совсем дурак?
— Зато ты очень умная, — угасшим тоном попытался Люк ответить сарказмом.
Меня в очередной раз захлестнула волна вины за сказанное. Он ведь действительно ни в чем не виноват, а злюсь я только на себя… В молчании неподвижно мы просидели долгую минуту. В душе у каждого бесчувственно тикали настенные часы, большие, громкие и пыльные.
— Ты считаешь, что я глупый мальчишка, — негромко, сердечно заговорил первым Люк, — но я уже взрослый, думаю о всяких умных вещах…
— О каких это?..
— О будущем, о том, кем хочу стать…
— И кем же?..
— Понятия не имею… Но думаю ведь — уже цент в копилку!
«Вот и я не знаю…» — вздохнула я, виском прилипнув к прохладной стене.
— Ты поможешь мне переодеться?.. — убито переступила я через стыд и гордость.
Он благодарно улыбнулся в пол, словно я признала во всеуслышание, что только на него, такого взрослого и сильного, могу положиться.
— Рад быть тебе полезен.
***
Лежа при тусклом свете лампочки в изголовье на своей нижней полке, я не могла одолеть самого страшного, сильного, свирепого врага из всех!.. Себя… Свежие воспоминания накатывали волнами, морская соль дополняла их молочной пеной — и так на пустом месте вырисовывались детали, которым в реальности не было места…
Люк доблестно помог мне со всем: достал из шкафа чемодан, в нем по озвученной мною инструкции отыскал чистую одежду. Я долго билась над дилеммой: позволить ему увидеть и дотронуться до нижнего белья, хранящемся там же, — или не упомянуть про него и ходить по кораблю без трусов да с очертаниями сосков?.. Боже, ни в коем случае!.. Второе было на порядок стыднее, так что пришлось попросить Люка мне и в этом подсобить. Я могла одной рукой справиться с нижней частью тела, но с верхней возникали серьезные проблемы. Люк стоял, отвернувшись к шкафу, пока я оголяла низ и кое-как, с мысленным кряхтением натягивала салатовые трусы и свободные черные шорты, — он практически уткнулся в дерево носом; попроси я его закрыть глаза, он бы наверняка сделал это как ребенок — ладонями.
— Ну… Вот как бы и все… — тягостно вздохнула я. — Можешь смотреть.
— Теперь верх? — подошел он. На краю моей полки своего звездного часа ожидали салатовый лифчик и черная майка с совсем незначительным вырезом.
Люк протянул руки к моим бокам, чтобы взяться за края ткани и стащить через голову, но я вовремя его остановила, ведь с привязанным к груди гипсом дергать вверх одежду — ну очень плохая идея. Он провозился долго, вызволяя сперва здоровую руку, следом — голову, только потом шершавый гипс, неприятно царапающий материю. Подними я глаза, увидела бы, как сильно он нервничает, как бродит его взор то в одну сторону, то в другую, ни на чем долго не задерживаясь, точно способен был, остановившись, обжечься. Но я сама была в положении еще более незавидном: едва его пальцы вскользь касались кожи, ослепляющие сознание искры неслись к тому неосмотрительному, импульсивному, глупому и требовательному участку мозга, что по природе своей тянется к удовольствию… Пережитый эпизод у бассейна мотеля аукался не полностью — мучительно приятно эфемерный горячий язык скользил опять по половым губам, раздвигал их неопытными напористыми движениями, отчего только-только надетое нижнее белье намокало…
Когда Люк расстегивал лифчик, я стояла к нему спиной. Плечом и шеей ощущала неосторожное дыхание, прохладное, пробуждающее табун мурашек, тотчас сбегающихся к позвоночнику… Так же, со спины, Люк помог мне надеть свежий бюстгальтер, застегнул, царапнув крючком меж лопаток. Весь флер романтики испарился, когда очень не по-джентльменски он проталкивал мою голову в узкое горло безрукавки, устроил на голове сеновал — наэлектризовавшиеся волосы взвились, спутались, выбились из общего покладистого потока и торчали теперь как иглы дикобраза.
— Ну, вот и все, — непутево похлопал он меня по плечу, как не делал, кажется, никогда за всю свою жизнь. Этот жест выглядел картонным, словно плохой актер оказался на сцене с именитыми мастерами их общего дела, отчего его бездарность во вранье стала видна еще отчетливее. — Спокойной ночи?..
— Спокойной, — с болезненной улыбкой благодарности и разочарования тихо ответила я.
Мы забирались в постели синхронно: пока я пыталась понять, лучше подсунуть одеяло под гипс или укрыть больную руку, Люк тоже копошился над моею головой — раздевался прямо на полке, подальше от моих глаз. Удивительное решение для человека, способного «шутки ради» избавиться от плавок на вечеринке…
…И вот теперь где мы оказались: под неярко горящим ночником, чтобы с непривычки в полнейшей темноте не убиться, пойдя в туалет; под полкой лежащего в абсолютной тишине Люка, наверное, спящего уже, видящего совершенно отстраненные сны; да под прессом собственных неуемных, бесконтрольных фантазий, в перепачканном смазкой нижнем белье…
Возбуждение не давало заснуть, иссушало рот, создавало в теле от сердца и до матки пропасть, содрогающееся от собственной ненаполненности ничто! Непривычной тяжестью отдавались только горло, перекрытое комом размером с валун, и пульсирующе сжимающееся влагалище, зовущее пальцы…
Левая кисть, точно чужая, неспешно двинулась под одеялом вниз, создавая на майке складки и тотчас расправляя их, занырнула за пояс шорт… Кожа лобка показалась обжигающе горячей, но на контрасте с пылающими влажными половыми губами тот первый жар был вообще ни о чем, как сказал бы Люк… Люк… С рваным всхлипом я прикрыла глаза, подушечкой указательного пальца нанесла естественной смазки на набухший клитор…
— Что делаешь? — заговорила свесившаяся некоторое время назад с верхней полки голова.
— Г-господи, Люк! — зло выкрикнула я. Сердце сжалось до боли — именно так, надо думать, и ощущается инфаркт, в шаге от которого я оказалась. Я попыталась выдернуть руку из-под одеяла, словно нежеланный свидетель мог видеть сквозь него, но тугая резинка шорт сперва не пустила кисть, а когда я руку все ж освободила — резинка с громким хлопком стеганула по животу, и звук этот ни с чем не спутать… — Ты совсем больной?! Подглядывать… Я просто почесалась!..
— Где? — сверкнул малолетний демон перевернутой улыбкой. Волосы, подчиняясь законам физики, тянулись к полу — и вокруг головы Люка вместо шевелюры словно застыло мелированное пламя. Истинное адское исчадье, до невозможного красивое, чтобы заманивать влюбленных жертв в свои сети и истязать их невыносимым характером вечность…
— Не задавай дурацкие вопросы! И вообще, мы поделили этажи — сиди на своем втором, а ко мне сюда нос совать не надо!..
— То есть если я перелезу на соседнюю полку и буду оттуда, лежа на боку да голову подперев ладонью, смотреть в твою сторону, то ничего пошлого и интересного не увижу? — ехидно ухмыльнулся он.
Я медлила, подменив секунды пулеметной очередью шального сердца. Хватит ломать комедию, он не идиот, он все прекрасно понял, так же кристально ясно, как и я теперь осознаю, чего хочу на самом деле — чего хотела всегда…
— Хочешь повторить?..
Его брови поднялись, глаза округлились, и лицо не растеряло ни толики удивления, даже когда Люк с наигранным бытовым спокойствием ответил:
— М… да.
Его лицо скрылось за верхней полкой всего на пару секунд — и, одетый лишь в узкие короткие полосатые семейники, Люк спрыгнул на пол нашей каюты. Подрагивающей от адреналина здоровой рукой я стянула с себя одеяло к стене, где оно не будет мешаться, и на это безмолвное приглашение Люк ответил таким же бессловесным согласием: подобно крадущемуся зверю, бесшумно опустился на мою постель, навис над не по ситуации сведенными вместе ногами… Под сосредоточенно нахмуренными бровями в его ясных глазах отражался свет ночной лампы, янтарного догорающего угля. Вновь пытая мою кожу, Люк взялся за резинку шорт и вместе с трусами потянул их по бедрам вниз. Белье подчинялось ему с меньшей охотой, чем шорты, до последнего удерживалось самой середкой меж ягодиц, и когда наконец перестало касаться кожи, за салатовой тканью протянулась толстая нить бликующей смазки… Поддавшись неясному инстинкту, Люк молниеносно прижался лицом к лобку, шумно втянул носом воздух, наполняя легкие до предела ароматом женских соков!..