— Господи, да ты что…!
— С ума сойти, как маняще ты пахнешь… — с хрипотцой проговорил он, с места не сдвинувшись.
Обезоруженная и подчиненная его извращенной прямотой, я раздвинула ноги, насколько позволяла скрутившаяся в кольца у колен одежда. Правой рукой Люк стащил ее совсем, пока левая скользила вверх, под свободную майку. Гипс, лежащий поверх, застопорил его ладонь, и та сменила курс, чтобы дорваться хотя бы до левой груди, спрятанной под поролоновой скорлупой лифчика. Все, что делал Люк, было лишено сытой уверенности, он действовал импульсивно, как слепой щенок натыкаясь на стены, о существовании которых знал бы — додумался бы, если б не нервничал так. Здоровой рукой я помогла ему задрать майку, раз уж для него это важно, приподняла чашечку бюстгальтера и скрыла ее под собравшейся на ключицах в складки майкой. Будто извиняюще взглянув мне в глаза мимолетом, Люк склонился к обнажившемуся соску, прошелся по нему языком вкруговую и с тихим сосущим всхлипом вобрал в рот; его разгоряченная грудь ненароком прижалась к моему животу — сердце за округлыми мальчишескими мышцами билось как сумасшедшее, сродни моему. Осмелев от его неопытности и зажатости, я прогулялась ладонью по напряженному плечу, по столь же каменной шее и пальцами зарылась в его мягкие волосы. Я хотела, чтобы он придвинулся к моему лицу — к губам, лизнул бы их так же нежно, с закупоренной страстью, как поступал с грудью, но Люк дорожкой поцелуев проложил себе дорогу вниз — по животу. Приподняв согнутые в коленях ноги буквой «М», я зазывала несовершеннолетнего любовника, прямо указывала на то, чего хочу, — облегчала ему задачу. Люк принялся вылизывать меня так же сумбурно и безвекторно, как в наш первый раз, и, несмотря на присутствие больше тактильного, чем сексуального удовольствия, мне все же пришлось остановить его через минуту.
— Что-то не так? — обеспокоился он.
— Смотри… — Залившись еще пущим румянцем, двумя пальцами я раздвинула большие половые губы, чтобы лишь частично скрытый капюшоном клитор в их «изголовье» стал виднее для Люка. — Попробуй облизывать здесь… как можно активнее…
— Это клитор, — словно бы сам себе пояснил Люк вполголоса и, спохватившись, раздосадованно посмотрел на меня, как если бы это я сказала. — Не надо так снисходительно глядеть на меня! В моем возрасте, зуб даю, ты вот не знала, где уздечка у парней! А для меня клитор… откровение… И что тут такого?..
— Ничего. Все в порядке, — ободряюще кивнула я, любовно погладив его по щеке. Из-за моей руки Люк смог опустить только взор, не лицо, опять засмущавшись:
— А как-то… определенно лизать, может быть?.. В прошлый раз ты не говорила… Вроде было хорошо…
— Было отлично. Попробуй языком рисовать алфавит.
Прилежный ученик в моей постели, но никак не в школе, Люк послушно и старательно ублажал меня ртом, и на «J» я уже вовсю текла на простыню… Но сексуальный аппетит разросся до гигантских размеров, подкормившись фантазиями о тепле его тела, о нежности юношеской кожи…
— Подожди… — попыталась я отдышаться от тихих мычащих стонов чистого наслаждения. Люк разогнулся, стоя на простыне на коленях: эрекция натянула по-прежнему застегнутые на пуговицу трусы. — Ты не дрочил?
— При тебе я стесняюсь…
Пошляк и любитель ехидных издевок, смущенный в этот миг до предела он выглядит невыносимо притягательно! — мило и беззащитно…
— Хочешь вставить? — с явным нетерпением произнесла я, неосознанно облизнув пересохшие губы. Даже не знаю, чего хочу больше: чтобы он, потерявший от удовольствия контроль над действиями и даже мыслями, неистово терзал меня подростковым недотрахом, — или же самой накинуться на него и «выдоить» досуха…
— Вставить куда?.. — спросил Люк, тяжелым взглядом пройдясь по моему податливому телу.
— Сам решай: в рот или киску…
— Второе… — свинцово выдохнул он и медленно стянул трусы на бедра.
Красивый, невыдающегося размера член, конический — толстый, с небольшой нежно-розовой головкой — пружинисто предстал перед моими глазами. Узкие синеватые вены рисовали под тонкой кожей узор. От возбуждения яйца подтянулись к нему вплотную; член плавно подергивался, роняя бесконечно тягучую прозрачную каплю с головки на ствол.
Мои колени сами притянулись ближе к груди да гипсу, раскрыв блестящую от слюны и смазки вульву до предела. Озвучивать желаемое не требовалось — язык тела справлялся с этим на порядок лучше. С тихим шорохом мужские трусы упали на пол у моей нижней полки; Люк накрыл меня своей тенью, но не опустился телом на мое, пока лишь уперся левой рукою в постель, правой направляя член. Головка мазнула меж нимф, я прикусила нижнюю губу от нетерпения. Первым настоящим членом во мне станет член младшего брата… Вытерпевшая многое девственная плева в очередной раз расширилась, а не порвалась, во влажное сокращающееся нутро пропуская горячий нежный член. Одним растянутым движением он заполнил все влагалище, головкой уперся в шейку матки, и Люк мелодично застонал в нос, как зачарованный любуясь местом, где моя киска жадно обхватывала его у основания. Выдохнув еще один стон, Люк двинул узкими бедрами: член выскользнул наполовину — и вновь оказался во всепоглощающей тесноте женского тела. Приятным ноющим нетерпением на это давление отозвался мой мочевой пузырь, но зажегся также и скромный огонек того самого неописуемого глубокого удовольствия, нарастающего с каждым трепетным толчком Люка…
Держа меня за разведенные в стороны колени, мальчишка наращивал темп. Он смотрел на меня повелительно и жадно — на всю меня, не считая глаз. Стоило нашим взглядам встретиться — и он терялся, сбивался с ритма, отводил взор в сторону, будто боялся моей возможной реакции, как если бы самовольно посреди ночи стянул с меня одеяло и одежду, раздвинул ноги и вошел… Тщетно я силилась подавлять стоны, но голос все равно прорывался наружу, так что я лишь приглушала его как могла в надежде, что хотя бы так его не будет слышно в соседней, родительской, каюте. От наслаждения я тупела, теряла способность думать о чем бы то ни было; ноги дрожали, грудь содрогалась от интенсивных движений Люка и моего частого дыхания. Мир вокруг мерк — все, кроме Люка, шумно дышащего со мной в унисон. Запретное удовольствие сделало его лицо еще красивее: приоткрытые губы пылали, манили, такие мягкие и горячие, но добраться до них я не могла, как и присвоить их обладателя. Со мной он сделал это уже давно, сам того не заметив…
— М-м, как хорошо, Боже!.. — всхлипнула я в потолок и частично заменяющую его верхнюю полку, точно бы давящую на спину Люка и заставляющую его быть ко мне еще ближе, иметь меня еще безбашеннее!..
Дверь в каюту с электронным писком распахнулась, по глазам ударил яркий свет коридора, окружив фигуру Люка и превратив в черный силуэт. В оправданном ужасе я приподнялась на здоровом локте, Люк обернулся — и оба в следующую страшную секунду мы различили на пороге Кэмерона, в полной мере рассмотревшего и обнаженных нас. Поборов окаменение, он оглушительно захлопнул дверь! Я порывалась встать, как будто это помогло бы мне мгновенно одеться и все исправить, однако Люк толкнул меня обратно на подушку. Слабо надавив предплечьем мне на горло, своим лбом он коснулся моего и, отрывисто, быстро дыша в мои губы, возобновил толчки! Словно обратив время вспять и теперь стараясь успеть закончить до прихода отца, Люк неистово трахал меня, точно животное!.. С распахнутым ртом я внемую кричала, в голове пульсировало тупое «Да!.. Пожалуйста, еще!..» Через десяток секунд я уже извивалась под ним от оргазма, но Люк продолжал вбиваться в меня, преследуя свой собственный финал. «О нас узнали, следующего раза может уже не представиться — нам нечего терять!» — читалось в каждом его рывке. Я не почувствовала сперму, залившую шейку матки, — я и член-то уже практически не ощущала, так сладостно-безжалостно истерзавший меня, но в полной мере насладилась рычащими стонами Люка, сокращением мышц его пресса и бедер, его внезапным порывом не просто обнять меня, а вжать в свое тело, щекою к щеке.