Вас зарежет без ножа тонкое искусство монтажа
(телевизионный фольклор)
Может показаться странным, почему вниманием обойдены телевизионные режиссеры. Ответ опять простой – телевизионный режиссер за содержание программы не отвечает, а лишь за видеоряд и за общий стиль подачи материала. То есть его дело – КАК сделана программа. ЧТО показывают в программе, целиком на совести редакторской команды. Работа режиссера на телевидении, будем честными, никогда не была слишком сложной. Разве что нервной и ответственной, когда приходилось иметь дело с прямыми эфирами. Но эфиры в массе своей канули в Лету, и теперь режиссерская работа не требует даже нервов.
В идеале режиссер должен руководить операторами, вовремя подавать на пульт картинку с нужной камеры и собирать видеоряд сразу в процессе записи. Действительно, на этом можно сэкономить уйму времени. Но экономят его единицы. Чаще всего по лени и по незнанию запись пускают на самотек, ведь среднестатистический режиссер – это мальчик от двадцати пяти до тридцати, работающий, как и большинство телевизионщиков, не по специальности. Уровень знания пульта у него в основном таков, как если бы на рояле “Стейнвей” играли одного “Чижика-пыжика” и думали, что рояль для этого только предназначен. Такому мальчику проще записать картинку с каждой камеры на отдельную кассету и уж потом, на монтаже, все красиво склеить. Операторы на телевидении, как правило, люди взрослые, умудренные опытом. Они сами разберутся, что показывать. А ты, пока запись идет своим чередом, хочешь книжку читай, а хочешь байки трави. Бывает, разумеется, что режиссер – человек вполне профессиональный и не хочет усложнять съемочный процесс. Он бы и рад собрать программу сразу во время записи, а потом лишь слегка подчистить, но у него не всегда есть такая возможность: во многих продакшнах, которые экономят буквально на всем, студийные пульты отсутствуют как класс. Аппаратура – дорогое удовольствие.
Вот и получается, что главный человек на телевидении – монтажер. Если точнее – режиссер монтажа (впрочем, при тотальной экономии на всем это чаще всего один и тот же человек). Это он собирает из сомнительных кусочков, снятых наспех “на коленке”, итоговый продукт, который мы увидим по телевизору. И собирать ему часто приходится буквально по одному слову.
Тут бы и прокричать троекратное “Ура!” великому труженику монтажеру. Но нет, опять не получается. Если несколько лет назад нелинейный монтаж представлял собой сложный и трудоемкий процесс, требующий многих знаний и умений, то с развитием компьютерной техники ситуация в корне изменилась. Новые программы монтажа так просты, что их в кратчайшие сроки освоит даже ребенок. С одной стороны, это большое благо (как благо машинка-автомат по сравнению со стиральной доской и эмалированным тазиком). С другой же – большое зло. Потому что профессия деградирует, если в нее начинает приходить кто попало. Ситуация с монтажом сейчас больше всего напоминает ситуацию с цифровой фотографией. Не нужно долго и трудно учиться, не нужно знать – достаточно купить себе большой объектив, нажать на кнопку, и ты уж фотограф. Так что не удивляйтесь, если к голове очаровательной блондинки приклеены ботинки сорок пятого размера, а все герои программы упорно смотрят в одну сторону, хотя сидят друг напротив друга. Это значит лишь то, что монтажер, освоив технику, не успел освоить правила построения видеоряда.
Телевидение, одно сплошное телевидение!
Вышеупомянутый персонаж кинофильма “Москва слезам не верит” Рачков Родион Петрович, “оператор с Останкино”, дважды утверждал, что телевидение со временем вытеснит все, в частности, кино и театр. И оба раза ошибался. Но и в страшном сне не могло бы ему присниться, что пройдет каких-нибудь двадцать лет, и телевидение само окажется под угрозой вытеснения. По крайней мере в нашей стране, где исторически не принято уважать людей, для которых работаешь, а мгновенная прибыль любой ценой заменила национальную идею.