Милиционер заглянул в какую-то бумагу:
— Значит, вы — Татьяна Сергеевна Крылова? На заметку у нас взяты… по указанию потерпевшей. Признаёте, что увели тайно свою внучку?
Внезапно бабушка рассмеялась. Сквозь смех еле вымолвила:
— Записали-таки меня в кид-нап — в похитительницы детей!
И тут же оборвала смех. Потому что Карина заплакала навзрыд.
— Да нет же! Нет! Бабушка не виновата!
Глядя на Карину, громко заревела Таня.
Бабушка стала гладить её по голове:
— Не плачь, маленькая! Не плачь, моё солнышко!
Милиционер прикрыл ладонями уши:
— Воришки какие-то слабонервные… Пока поплачьте, а я по телефону позвоню. Кажется, в прихожей у вас аппарат?
Не дожидаясь ответа, он вышел в переднюю. Димка подобрался к двери, стал слушать.
— Пургин докладывает, — говорил милиционер. — Всё в порядке, ребёнок найден… Именно так! Предположение инспектора оказалось правильным… — Он засмеялся: — Да, да, неплохой психолог. Позвоните потерпевшей, пусть сидит дома, скоро приведу пропавшую… Ещё не разобрался вполне. Но разберусь. Тогда доложу.
Димка отпрянул от двери и присел на краешек дивана. Вернувшись в комнату, милиционер обратился к Карине:
— Отревелась?
Карина кивнула. Она и правда уже не плакала и даже глаза насухо вытерла.
— Вот и прекрасно, — сказал милиционер. — Теперь пишите объяснение.
— Какое объяснение? — спросил Димка.
— А такое, почему девочка Крылова Таня оказалась в квартире Шлыковой Карины, пятиклассницы, без ведома тётки, на чьём попечении находится. Можете писать одно на двоих. Сами утверждаете, что крали ребёнка вместе.
Карина писала, сдвинув брови и сжав губы. Димка сидел рядом и смотрел через её плечо.
Строчки появлялись быстро, недаром у Карины по русскому и литературе всегда были пятёрки:
«Мы, ученики пятого класса, Карина Шлыкова и Дима Крюков, украли на время Таню Крылову, чтобы воздействовать на её тётю Эльвиру Максимовну, фамилию я точно не знаю. Эльвира Максимовна очень злая, она запретила Тане видеться с бабушкой родной и любимой. От этого — большое горе и бабушке и Тане. Мы оставили Эльвире Максимовне записку, чтобы разрешила бабушке видеться с Таней, прекратила бы своё бессердечие, тогда сразу Таню вернём, отдадим обратно. Бабушка Татьяна Сергеевна ничего, совсем ничего не знала. Она, наоборот, говорила, что красть детей нельзя, когда мы советовали ей это сделать. Бабушка не виновата, только мы».
— Всё, кажется? — сказала Карина и подписалась. — Подписывайся, Дима!
Димка подписался. Карина подала листок милиционеру:
— Можно я вас спрошу?
— Спрашивай!
— Как вы так быстро разыскали Таню? Мы же её украли только вчера.
— Гм! — сказал милиционер. — Это, знаешь ли, секрет фирмы. Кстати, о записке. Так это, значит, ваши ультиматумы принесла сегодня утром в милицию гражданка Каминская? Нашла случайно рано утром между дверями. А о пропаже ребёнка заявила ещё вчера в двенадцать часов.
— Крюков! — грозно сказала Карина. — Ты что же, протолкнул записку внутрь? Её же, если бы ногами затоптали, вообще могли не найти. Растяпа!
— Ну, барышня! — Милиционер наклонился к Тане, притулившейся к бабушкиным коленям. — Собирайся, пойдёшь домой.
— Не хочу! — сказала Таня. — Я хочу у Карины. И вместе с бабушкой! Не отдавай меня, Карина! Не пойду — и всё!
— Пойдём, пойдём, Танечка, — стала уговаривать бабушка. — Мы вместе пойдём. Можно, я её провожу?
— Пожалуйста, — сказал милиционер.
— И останешься у меня, да? Тогда пойду! — Таня кинулась в переднюю: — Где моё пальто?
Бабушка тяжело вздохнула и покачала головой.
— Н-да, — сказал милиционер. — Ситуация!
Когда подошли к Таниному подъезду, милиционер сказал:
— Ну, ребята, прощайтесь с Таней. И вы, бабушка, прощайтесь. Я с ней там потолкую, с этой Каминской.
— Пойдём, бабуля! — Таня за руку потянула бабушку.
— Нет, миленькая, я не пойду, ты же знаешь, тётя Эля не хочет…
— А я без тебя не пойду! — закричала Таня. — Не пойду без тебя!
Стали собираться прохожие: Таня орала во весь голос. Милиционер схватил её в охапку и ревущую, отбивающуюся потащил в подъезд. Бабушка, чуть не плача от жалости к внучке, пошла за милиционером. И Карина тоже. А Димка постеснялся пойти, домой побежал.
— Давайте я её хоть до двери донесу, — предложила бабушка. — Прямо зашлась, бедняжка.
Милиционер отдал Таню бабушке:
— Постыдилась бы так реветь!
Очутившись на руках у бабушки, Таня обхватила её за шею, прижалась и утихла.
В кабину лифта первой вскочила Карина, затаилась в углу, стараясь стать незаметной. Очень боялась, что милиционер скажет: «А ты тут зачем?» Но тот лишь покосился на Карину и ничего не сказал.
Вышли из лифта. Бабушка поставила Таню на пол, вытерла ей платком лицо, поправила шапочку. Стоя позади бабушки, Карина от волнения перевела дух. Милиционер нажал кнопку звонка.
Дверь распахнулась. На пороге стояла тётя Эля.
— Вот ваша племянница! — сказал милиционер, прежде чем Эльвира открыла рот. — Цела и невредима. Разрешите ввести?
Эльвира отступила, и все вошли в переднюю. Милиционер и бабушка, между ними Таня. Последней проскользнула Карина.
Милиционер сам повернул выключатель, в передней стало светло. Эльвира схватила Таню в объятья и расцеловала её в обе щёки:
— Где ты была? Боже мой! — Она повернулась к милиционеру, ноздри её раздулись от гнева: — Вы, конечно, нашли её у бабки? Я этого безобразия так не оставлю!
— Нет! Нет! — крикнула Карина.
— Не встревай! — сказал ей милиционер. — Нет, гражданка Каминская, бабушка вашей племянницы к пропаже ребёнка не имеет никакого отношения. Это уже установлено. Похитители девочки будут наказаны. Но у меня есть претензии лично к вам! Вы нарушаете нормы…
— Я?! Нарушаю? Да как вы смеете?
— Смею, смею. Нарушаете вы нормы нравственные. Вот именно. Почему вы запрещаете бабушке видеться с родной внучкой? Они же друг друга любят.
— Это не ваше дело!
— Очень даже наше! — твёрдо сказал милиционер. — Родители ребёнка в заграничной командировке, поручен ребёнок вам. Но лишать ребёнка общения с родной бабушкой без согласия родителей вы не имеете права. От этого горе и старому и малому. И если это своё самоуправство вы не прекратите, я вынужден буду сообщить о вашем неестественном поведении по месту вашей работы. Пусть примут общественные меры. Вот так!
Красивое лицо Эльвиры то краснело, то бледнело. Карина и Таня смотрели то на милиционера, то на тётю Элю и опять на милиционера.
Бабушка стояла, опустив глаза. Когда замолк голос милиционера Пургина, она подняла голову и сказала просительно:
— Эля! Ты не пускай меня к себе, зачем, раз не хочешь? Ты ко мне Танечку отпускай, как бывало. На субботу, воскресенье. А когда и на неделе. Я же её утром и в садик отведу и сразу тебе позвоню, что отвела, хоть домой, хоть на работу. Тебе же легче будет, у тебя столько своих дел… Ну, пожалуйста!
Таня зарозовелась от радости:
— Я к бабушке в гости хочу! Знаешь, Карина, я прежде часто ходила к бабушке. Это теперь почему-то тётя Эля не разрешает.
— Ну как, гражданка Каминская Эльвира Максимовна, — чётким своим голосом спросил милиционер, — принимаете такое предложение?
Тонкие брови Эльвиры изогнулись, кончик носа побелел. Она закусила нижнюю губу. Помолчав, процедила сквозь зубы:
— Бабку свою пусть навещает. — Видно было, что слова эти стоили ей немалого усилия: ведь страдало самолюбие Эльвиры. — Но здесь её видеть не желаю! Это моё дело.
— Значит, договорились? — с явным облегчением, но и со служебной строгостью сказал милиционер. — Гражданка бабушка Крылова Татьяна Сергеевна будет принимать у себя свою внучку Таню Крылову не реже двух раз в неделю. Разумеется, ставя в известность о пребывании у неё ребёнка Эльвиру Максимовну Каминскую.
— Да уж не тишком буду брать Танюшку… — Бабушка хихикнула и поспешно кашлянула, прикрыла рот рукой.
— Проверим это положение. Что осуществляется оно без эксцессов. Гражданка Каминская, распишитесь в получении племянницы.