Целую неделю Димка прожил попусту, без всяких происшествий. В школу ходил, на переменах прогуливался по коридору с мальчишками, норовя побороться где-нибудь в закоулке, подальше от глаз дежурных старшеклассников. Получил две четвёрки и три тройки по разным предметам. Кончался год — и на всех уроках спрашивали без конца. Гулял мало: дождик струился с неба, будто нанял его кто-то, и он усердствовал.
С Кариной и словом перекинуться не пришлось. Раза три подмигнула она ему издали, но что это должно означать, Димка не понял. А в воскресенье утром Шлыкова заявилась к Димке собственной персоной.
Как всегда при виде Карины мама посветлела лицом и заулыбалась:
— Здравствуй, Кариночка! Заниматься пришла? Может, чайку выпьешь? Или молока?
— Здравствуйте, Екатерина Дмитриевна! Спасибо, я уже завтракала. Как вы себя чувствуете? Надеюсь, здоровы? Нет, не заниматься. Разрешите, пожалуйста, Диме погулять. Наконец-то погода чудесная.
Уж эта Шлыкова!
А в коридоре у вешалки Карина Димку безо всякой такой учтивости в спину подтолкнула:
— Живее пальто надевай! Пойдём следить!
— Чего-о?
— Ты глухой? Поторапливайся, тебе говорят!
Вскоре они входили во двор того дома, где жила Таня Крылова. Двор отличный, на сквер похож — малым ребятам и пенсионерам раздолье.
— Вот она! — обрадовалась Карина. — Повезло нам! И без тётки гуляет.
Теперь и Димка увидел: скачет среди детей Таня Крылова.
Карина подошла к ней:
— Здравствуй, Танечка! Ты уже выздоровела? В садик ходишь?
— Завтра пойду. — Таня подумала. — Впрочем говоря, мне ещё завтра к врачу идти.
Наконец-то Димка её рассмотрел: курносая, глаза круглые, смотрят из-под чёлки как-то по-щенячьи. Нет, скорее — по-котёночьи. Наверное, и Карине так показалось.
— Впрочем говоря? — засмеялась Карина. — Пойдём, Танечка, на скамейку. Я тебе что-то подарить хочу.
От любопытства у Тани нос ещё больше вздёрнулся. Сели на скамейку. Карина вытащила из кармана пальто маленького целлулоидного пупса в голубом конверте.
— Ой, какой! — восхитилась Таня. Схватила пупсика и давай укачивать: — Баю-бай! Баю-бай! Спасибо, девочка, что ты мне такого хорошего подарила.
— Пожалуйста, пожалуйста! А ты… — Карина помялась, — бабушку вспоминаешь?
Димка испугался: вдруг заревёт? Но Таня ответила весело:
— Нет.
Глаза у Карины округлились.
— Нет? — переспросила она растерянно.
— А чего я её вспоминать буду? Я её и так помню. Баю-бай! Ты мой сыночек! Я его Витенькой назову, хорошо?
— Назови, как хочешь, — Карина с улыбкой разглядывала девочку. — Танечка, а где твой папа?
— Тётя мне не разрешает говорить, что мой папа в Индии.
Димка фыркнул:
— Но ты уже сказала.
Таня нахмурила брови:
— Что я сказала? Ты ко мне, мальчишка, не лезь, а то как дам!
— Не зубоскаль, Крюков, а ты, Таня, не груби!
— И мамочка моя тоже в Индии, — сообщила Таня. — Но они скоро приедут. И привезут мне слонёнка.
Димка хихикнул:
— А тигрёнка не привезут?
Таня глянула на него сердито и попросила Карину:
— Прогони его!
— Ну зачем же? — сказала Карина. — Он мальчик не такой уж плохой. Не дразни ты её, Крюков!
К ним подошла девочка в розовом капоре, протянула руку к пупсику:
— Дай посмотреть!
Таня двумя руками прикрыла пупсика.
Карина огорчилась:
— Посмотреть-то дай! Не жадничай!
Таня прижала пупсика к себе и вдруг соскочила со скамейки.
— Вон тётя Эля вышла! Побегу к ней, покажу… Приходи, девочка, сюда гулять, хорошо? — И уже на бегу оглянулась и крикнула: — А ты не приходи… Крюков-Дрюков!
Димка засмеялся.
Карина задумчиво смотрела, как Таня подскакивает возле своей тётки, показывает ей пупсика. Пробормотала:
— Неясно, приучила Эльвира её к жадности или нет?.. А теперь пойдём к бабушке, к Татьяне Сергеевне. Вставай, Крюков-Дрюков!
— Жадная она или нет, не знаю, — сказал Димка, — но что нахалка, это точно. Вроде тебя. — Однако за Кариной поплёлся. Любопытно, что ещё настырная девчонка надумала?
Бабушка была дома и очень им обрадовалась:
— Проходите, гости дорогие! Садитесь!
Комната небольшая, а кажется просторной. Потому что вещей в ней мало: диван, маленький круглый стол, шкаф, стеллажик с книгами, три стула. Вот и всё. Но уютно и как-то весело, должно быть, от цветов. В двух горшках на подоконнике что-то яркое распустилось, и в вазе букет красуется.