— Русский? — удивилась мисс Тимонс. — Как он там оказался? Ведь в их стране с этим очень строго, насколько я знаю.
— Он воевал во Вьетнаме. Летчик. Чуть ли не в первые дни войны его самолет сбили, он попал в плен, бежал. Но к своим возвращаться не захотел. Он говорил, что раз уж ему выпал такой случай, то грех им не воспользоваться. Почему бы не побродить по свету. Последние пять лет мы практически не расставались.
— А где теперь жена французского посла? — допытывалась неугомонная Стаси.
— Должно быть, уехала в Париж, — в тон ей ответил Стив, а сам вопросительно посмотрел на Эйбел. Его удивляла ее молчаливость.
Действительно, Эйбел кроме дежурных фраз, с которыми ей полагалось время от времени обращаться к своим гостям, практически не проронила ни слова. Ее мысли были заняты анализом движений своей смятенной души. Она отмечала, что удивило ее в рассказах Десмонда, что понравилось, что заставило насторожиться. Зачем он рассказал об этом русском, что он имел в виду? Почувствовав пристальный взгляд, она словно очнулась.
— Стив, а что стало с вашим другом? — задала она вопрос Десмонду.
И в тот же миг ее щеки покрылись предательским румянцем. Он заметил, как зарделось ее лицо. О чем она думает весь вечер, пытался понять Стив.
А старая мисс Тимонс даже сделала ей замечание:
— Ты так рассеянна, дорогая. Что с тобой? Я надеюсь успеть полакомиться десертом. Мне еще готовиться к урокам, — проворчала она.
— Приношу свои извинения. Один момент, — подхватилась Эйбел.
— Да сиди ты, — остановила ее Стаси, которая всегда все подмечала. Недаром близкие звали ее мисс Рентген. — Я знаю дорогу на кухню.
Эйбел заметила, что Стив благодарно посмотрел на ее подругу, но обратился к Эйбел:
— Я расстался с ним десять дней назад, он намеревался отправиться в Африку. Он говорил, что его ждут баобабы и крокодилы.
— Молодежь, молодежь, — покачала головой мисс Тимонс, — тратите лучшие годы и лучшие силы на пустяки. А старость тут как тут, подберется незаметно. И человеку остаются одни сожаления.
И Эйбел, и Стив, и вошедшая с огромным тортом Стаси поняли, что старая учительница имеет в виду не столько неизвестного русского, сколько себя.
Но Стаси не преминула возразить:
— Я всегда думала, что драгоценные камни и золото, не знаю, как на том свете, но на этом имеют большую силу.
Стив после слов мисс Тимонс как-то сник.
— Голыми пришли на эту землю, голыми уйдем, — процедил он, пуская кольца дыма.
Да, что это с ним? — встрепенулась Эйбел. Человек-загадка...
Ужин, так весело начавшийся, заканчивался на грустной ноте.
Дети повскакивали с мест. Сандра недовольно заметила:
— Стив, нам завтра рано вставать!
Однако в любой компании последнее слово всегда оставалось за Стаси Краевски. Она была бы не она, если бы позволила в своем присутствии кому бы то ни было распустить нюни.
— Стив, не подумайте превратно, но меня как-то по-женски очень интересует: вы вашему другу случайно не оставили свой адресок?
— Стаси, Стаси, — обняла Эйбел подругу, — у этого парня наверняка есть семья в России.
— Не мешай, — с грубоватой нежностью перебила Стаси, — была бы у него семья, он бы дома сидел, не шлялся невесть где.
К Стиву вернулось хорошее настроение. Глядя на женщин и слушая болтовню Стаси, он подумал, что уже давно так беззаботно не проводил время.
— Стаси, почему вы хотите, чтобы Андрей приехал сюда?
— Я уверена, что его ждет здесь счастье, — ответила та и залилась смехом.
Вслед за ней расхохотались и остальные. Эйбел с благодарностью взглянула на подругу, спасшую ее вечер.
В хорошем расположении духа все двинулись к выходу. Дети на ходу надевали свитера. Даже Сандра смягчилась.
— У вас вкусная еда, — сказала она Эйбел.
Эйбел молча погладила ее по голове, но девочка отпрянула от ее руки. Эйбел не обиделась. Всему свое время. Жизнь научила этого ребенка даже безобидную акцию встречать колючками.
— Уже настоящая осень, ночи совсем холодные, — поежилась она.
Стив поднял голову: высокое небо было усыпано далекими холодными звездами. Из-за гор выплыла огромная красноватая луна, обещавшая на завтрашний день ветер.
Гости благодарили Эйбел за чудесный вечер. А Стаси на прощание чмокнула ее в щеку.
— Увидимся. До свидания, мистер Десмонд. Я рада, что вы вернулись сюда.
— Почему? — удивился тот.
— У меня увеличится практика, — засмеялась та, не подозревая, что близка к истине.
Вскоре машина Стаси скрылась в темноте, увозя старую учительницу. Тетти включил фонарь. В его свете Эйбел заметила, что дети нетерпеливо смотрят на своего дядю.
— Идите вперед, я вас догоню.
Стив раскуривал очередную сигару.
Он много курит, отметила Эйбел. Они стояли друг против друга.
— О чем вы весь вечер думали? — спросил ее Стив.
— Да так. — Она неопределенно пожала плечами. — Кстати, нам не удалось поговорить о деле. Я бы очень хотела получить ваше разрешение...
— У вас очень красивые волосы, — сказал Стив, точно не расслышал ее слов. — Вы сегодня изумительно выглядите, — добавил он и неожиданно провел рукой по ее волосам. — Они у вас сделаны из шелка?
Эйбел замерла, не в силах сдвинуться с места. В ней все затрепетало, сердце рванулось наружу.
— Я готова подписать контракт, — едва вымолвила она. — Что вы на это скажете?
Вместо ответа он внезапно притянул ее к себе. Его губы приникли к ее. Казалось, поцелуй длится вечность. У Эйбел закружилась голова, земля под ногами исчезла, а тело, вырвавшись на свободу, взмыло ввысь.
Она не знала, сколько это длилось. Может быть, уже утро? — спрашивала себя Эйбел, когда он отпустил ее губы, но не пыталась освободиться от его рук, которые властно исследовали ее тело.
Он видел, как на ее лице одно выражение сменялось другим: смятение, ликование, испуг, — чувствовал, что она тает в его руках как воск. Она подняла свои длинные, пушистые ресницы... Нежность, доверчивость, струившиеся из этих невероятно больших глаз, в одну секунду отрезвили Стива.
Свинья, сказал себе Десмонд. Пошляк! Какое ты имеешь право? Что ты можешь дать этой женщине. Разве что... И он невольно посмотрел в сторону могил.
Стив выпустил еще ничего не понявшую Эйбел из своих объятий:
— Простите, мисс, я позволил себе лишнее. Считайте это моим вкладом в ваш великолепный ужин.
Эйбел задохнулась. Господи, за что, взмолилась она. Мужественный, чуткий, сильный человек, каким еще минуту казался Стив Десмонд, исчез. Вместо него возник, нагло улыбаясь, жесткий, циничный любитель дешевеньких приключений.
— Ваши слова по поводу «вклада» я считаю оскорбительной шуткой. Я не хочу с вами иметь никаких дел. И моя нога не вступит на вашу землю. Ваше разрешение мне не понадобится. — Гнев, презрение, звучавшие в ее голосе, не возымели на Стива никакого действия. Тем лучше, думал он.
— А я и не собирался вам его давать, мисс, — деланно рассмеялся Десмонд.
— Вы...
— Неандерталец, — заключил он. Резко повернулся и, делая огромные шаги, устремился прочь.
5
После достопамятного ужина жизнь Эйбел потихоньку вошла в обычную колею. Она ежедневно проветривала сушильный сарай, где в идеальном порядке были развешены пучки трав. Здесь оставались лишь самые редкие представители местной флоры. Их она возьмет с собой. Она полностью рассчиталась с аптекой. Но когда Морис Лайн, владелец аптеки, по обыкновению предложил ей продлить контракт, она, к его глубочайшему удивлению, отказалась.
— Вас не устраивает процент? — спросил он. — Мы можем обсудить этот вопрос, договориться.
— Нет, вы меня неправильно поняли, я уезжаю, — мягко улыбаясь, объяснила Эйбел.
— Вы меня убили, — схватился за голову аптекарь, — но, надеюсь, не навсегда?