— Это самая незначительная информация из той, что я получил. Мне надо все это обдумать. Вы разрешите прийти к вам завтра?
— Да, конечно, Мэт. Но вы ведь так и не ответили на мой вопрос: он кажется счастливым?
— Он показался мне счастливым после того, как я сказал, что у вас и детей все благополучно.
— Спасибо. Я жду вас завтра.
На следующий день каноник Фаулз приходит, когда мы с детьми собираемся идти гулять в Гайд-парк. Он извиняется, что не согласовал время визита и спрашивает, можно ли ему пойти гулять с нами. Мы молча ходим по аллеям парка, освещенным мартовским солнцем, и наблюдаем, как Алиса и Алик играют с Джуззи на лужайке в мяч.
— У вас прелестные дети, — Мэт надолго замолкает, — Элизабет, из ваших слов вчера я понял, что мои чувства к вам не составляют тайны. И когда я ночью обдумывал все, что вы мне сказали и не сказали, мне стало страшно от того, что было скрыто за вашим намеком на причину, по которой я должен знать о вас некоторые подробности. Словно вы уверены, что сделка между нами очевидна, и вы хотите заранее внести некоторые уточнения. Это меня ранило. Я понимаю, конечно, что рядом с вами я выгляжу сухим и педантичным человеком, и всегда буду казаться пуританином, но вы не дали мне возможности выразить мои чувства так, как бы мне хотелось. Я хотел бы вам доказать, что я такой же мужчина, как и герои ваших фильмов и романов, но видимо слишком боялся показаться смешным. Сейчас же я хотел бы в первую очередь предложить вам свою помощь и дружбу.
— Спасибо, Мэт.
— Кстати, я подумал, что мог бы попытаться помочь вам получить визу на посещение Ленинграда. У меня есть родственник, который работает в аппарате премьер-министра.
— Это было бы замечательно. Вы не представляете, как я тоскую по дому. Я так давно не видела родителей. И мой сын ни разу не был на родине.
— Он видел своего отца?
— Всего несколько раз.
— Элизабет, из того, что вы вчера заговорили со мной о моих чувствах, можно сделать вывод, что вы не надеетесь выйти замуж за мистера Румянцева. Вы допускаете мысль, что возможен другой брак, который принесет вам новую жизнь?
— Я много думала об этом в Риме и решила, что для меня это наилучший выход из ситуации. Только глупцы желают то, что не могут получить. Я глупа, но в состоянии все же понять тщету таких желаний.
— И вы подумали обо мне? Я благодарю вас за это. Но, поскольку мне первый раз делают предложение вступить в брак, я, как молоденькая и кокетливая девушка, имею право прошептать, зардевшись: «я подумаю!» — и думать довольно долго. Я должен вернуть себе самоуважение и достоинство мужчины. Я буду долго ухаживать за вами, — Мэт подносит мою руку к губам, и я убеждаю себя, что у нас все будет отлично. К черту любовь!
День бежит за днем, заполненные будничной работой. В конце весны приезжают Митя с Наташей и привозят восемь детей для повторного лечения и отдыха. Почти сразу же Витторио вызывает меня на фестиваль во Францию. Выручает Мэт. Он организует в Оксфордском университете группу студентов-добровольцев, изучающих русский язык, для занятий с детьми. Алиса и Алик тоже все время с ними. Студенты обожают Алису, восхищенные ее знанием языков. Теперь она по-русски и по-английски говорит одинаково свободно, по-итальянски — вполне прилично и зимой стала учить французский. Студенты-филологи болтают с ней целыми днями, и наш дом напоминает Вавилон разноязычным гомоном. Алик, путаясь у всех под ногами, тоже вносит свою лепту, мешая русские и английские слова.
В последний день перед отлетом во Францию Мэт приглашает меня провести с ним вечер в Ковент Гарден и поужинать в ресторане. Для фестиваля я купила себе очень изысканное платье «от кутюр» и решила обновить его. Заехавший за мной Мэт был потрясен моим видом.
— Это генеральная репетиция перед фестивалем, — улыбнулась я, — Возможно, что вы окажетесь единственным, кто оценит меня. Я не ожидала успеха «Жизели», тем приятней было признание, теперь же мне необходим успех из коммерческих соображений — и я думаю, что на этот раз фильм провалится.
— Я так его еще и не видел, но верю, что все, что вы делаете — блестяще!
— Я привезу вам копию. Что мы будем слушать сегодня?
-«Отелло» Верди.
— Ну что ж, поехали, — обреченно вздыхаю я.
— Как вы думаете, Мэт, ревность — это национальная черта? Почему Шекспир выбирает столь экзотическую пару? — спрашиваю я в антракте.
— Я думаю, ревнивцы есть везде, но способ выражения ревности зависит от географической широты, климата и темперамента народа. Там, где англичанин будет изводить жену мелочными придирками и нравоучениями, испанец устроит пламенный скандал с театральными эффектами. И еще мне кажется, что ревность и способ ее выражения зависят от личности того, кого ревнуешь. Ревность тем сильней, чем ярче объект ревности. Хорошо, что я не особенно ревнив, вас я бы ревновал безумно.