Я и забыла, что Швейцария говорит на четырех языках. Теперь мы болтаем иногда по-итальянски. Мы вообще очень подружились. Ив напоминает мне чем-то Колю, хотя они внешне не очень похожи. Надо сказать, что он единственный, кто сразу же не предложил мне развлечься.
-Твоя фигура не дает спокойно спать нашим студентам, — говорит он мне однажды, — ты самая красивая девушка, какую я знаю. И самая неприступная. В чем дело, тебе никто не нравится?
— Мне нравится мой муж. Я действительно неприступная.
— И ты никогда не изменяла ему?
— Нет, — говорю я и вдруг вспоминаю, как приходила к Коле после смерти матери.
— Расскажи! — сразу заметив заминку, требует Ив, — пожалуйста, мне очень интересно!
Мы сидим в кафе в Латинском квартале, куда обычно заходим выпить кофе. Я беру только кофе и рогалик. Ив знает, что у меня напряженно с деньгами, поэтому часто угощает бокалом вина и второй чашкой кофе. Я рассказываю ему историю своего замужества и дружбы с Колей.
— Так все запутано и сложно может быть только у русских. Как у Достоевского. (Ив читал только Достоевского и думает, что познал русскую психологию) Ты любишь мужа, но в постели тебе лучше с другим, — и все-таки ты верна мужу. А кстати, тот второй, Николя, он тебя любит?
— Я не знаю!
— Наверное, любит, я даже уверен. Знаешь, я напишу о вас роман. Нужно только придумать эффектный конец. Например, что вы расходитесь с мужем, а твой Николя не может на тебе жениться.
— Почему? — засмеялась я.
— Ну, какая-то очень уважительная причина. Например, он знает, что смертельно болен, и не хочет портить тебе жизнь. Или он женат на женщине, ставшей инвалидом, и не может ее бросить.
— Ну, у тебя и фантазия! Достоевскому до тебя далеко!
— Не смейся, я написал уже два романа, их очень просто писать и можно немного заработать. Знаешь, их печатают в еженедельных журналах с продолжениями. Слушай, давай напишем вместе?
— Давай, — смеюсь я, — Я тебе такого насочиняю — читатели будут обливаться слезами! Мыльную оперу.
— Это то, что надо!
И действительно, уже через неделю Ив дает мне прочитать начало, где описывается мое детство и юность, все, что я ему рассказала, но как описывается! Я умираю со смеху:
— Ив, ты представил героиню сексуально-озабоченной идиоткой!
— Дорогая, я же не могу позволить ей вести философские споры. Те, кто их поймут и оценят, читают Кафку или Фриша. Надо следовать законам жанра.
— Тогда я добавлю тебе одну пикантную подробность! — и я рассказываю, как я лишилась невинности.
— Это потрясающе! — разгораются глаза Ива, — Так вот откуда все пошло! Бедный Николя, да ты просто садистка! Я сделаю из этого сюжета конфетку!
— Ив, ты так и будешь зарабатывать на жизнь бульварными романами?
— Нет, конечно, это на карманные расходы. Рано или поздно мне придется взять на себя управление отелем. Мой отец дает мне сроку до тридцати лет — перебеситься.
— Отель?! — поражена я, — Ты — управляющий отелем!
— А что? Неплохой доход. Лугано — лыжная столица. Отели всегда полны. Кстати, ты катаешься на лыжах?
— Да, и неплохо. Я северянка, у нас все катаются.
— Так поехали на рождество к нам?
— Как это, а виза?
— Глупости, у тебя же есть паспорт? Так поедем? Все равно здесь пять дней делать нечего.
— Ну, если это можно, то я с восторгом. Я так давно не каталась.
Утром в сочельник я, нагруженная сумкой с книгами и конспектами, сажусь с Ивом в самолет.
— Что у тебя такое тяжелое в сумке? — удивляется он, беря у меня из рук вещи.
— Книги.
— Ненормальная! — в сердцах восклицает Ив, — В Рождество ты будешь заниматься?!
— Обязательно! Ив, это тебе так просто — побалуешься филологией и займешься отелем. А у нас пробиться в жизни можно только головой, если у тебя нет протекции. Мой муж учился, как проклятый, чтобы получить хорошую работу.
— И разрушить тебе жизнь.
— Ты преувеличиваешь. Он просто такой, какой есть, я знала, на что иду, когда выходила за него замуж. И потом, все не так плохо: я скоро кончу учиться и уеду к нему в Токио. У нас еще будет все хорошо!
— Ты мне напишешь? Я ведь должен узнать, что с тобой будет на самом деле. Вдруг то, что я придумал, сбудется.
— О, нет! Пусть уж лучше не сбудется. Твои фантазии меня не вдохновляют. Они хороши только в газете за утренним кофе.
Из аэропорта мы едем в прозаическом такси, хотя многие садятся в покрытые коврами сани с бубенчиками.
— Как здорово! — с завистью поглядываю я на них.