— А она тебе об этом говорила? Значит она все знает!
— Да, она все время твердила, что ты меня любишь больше. Она ждет — не дождется, когда я уеду…
— Когда я увидел тебя здесь первый раз, помнишь, на свадьбе, и ты бросилась мне на шею, меня словно ударило током. Я понял, что — все, это уже на всю жизнь. Ночь, которую ты провела у меня тогда, первый раз, а потом день, когда я узнал, что ты выходишь замуж за другого — это и есть моя судьба: сначала невероятное счастье, а потом уже я стал несчастен навсегда! Твоя Елена советовала силой увезти тебя от мужа, она, наверное, предчувствовала, что у вас долго все не продлится.
— Елена? — растерялась я, — Она тоже знала?
— Она спросила — и я ответил. Тогда она и предложила увезти тебя, она считала, что со мной ты будешь счастливее, чем с Сергеем.
— А ты?
— А я накануне услышал, как ты говорила, что очень любишь его. Ты все время любила не меня! Боже, какое мучение было видеть тебя с другими…
— А ты все время был женат, когда я была свободна!
— Знаешь, когда Светлана умирала в больнице, у меня мелькнула страшная мысль, что я стану свободен и смогу на тебе жениться. Я ужаснулся тогда.
Мы крепче прижимаемся друг к другу и разговариваем некоторое время, вспоминая детство, когда мы оба еще жили с ясной душой.
— Помнишь, ты еще девочкой сказала мне, что я когда-нибудь встречу женщину и чувства станут для меня важнее всего. Этой женщиной стала ты.
— Не только я, — поправляю я, стараясь перевести все в шутку.
— Да, пожалуй, но благодаря тебе.
— За это стоит выпить! Там в шкафчике есть итальянский вермут. О, хочешь, я сделаю коктейль по всем правилам?
Я вскакиваю, освобождаясь из его объятий, но он не отпускает и идет за мной, обняв за талию. Взяв бутылку, мы достаем на кухне стаканы и лед из холодильника, полузасохший лимон, из которого я выжимаю сок.
— Слушай, теперь нужно добавить что-то: сухое вино или водку, но вина нет… О, водки немного осталось с новоселья. Но это ведь будет очень крепко?
— Лей! — командует Коля.
Я щедро лью водку, смешиваю все в одном стакане, прикрыв его сверху ладонью, и разливаю эту гремучую смесь в два стакана, пока он облизывает мою мокрую ладонь, чтобы ничего не пропало. Мне щекотно и я вырываю руку, но Коля хватает меня и опять целует, но уже в губы. Мы идем в обнимку в постель, отпивая по глотку и целуясь.
— Крепко! — замечаю я.
— И горько! — жалуется Коля.
Я висну у него на шее, смеясь: — Допивай скорее и заешь чем-нибудь сладеньким.
— Тобой, например? — коварно предлагает он.
Я смеюсь с полным ртом, вермут струйками стекает по шее и груди, Коля начинает слизывать его, и мы, хохоча, падаем на постель, разливая остатки и забыв обо всем: о его жене, о моей свадьбе через десять дней, о нашем расставании, может быть навсегда. Сегодняшняя ночь даже лучше, чем та, первая. Временами мы засыпаем, но и во сне я продолжаю его обнимать, и стоит мне чуть шевельнуться, проведя рукой по его прижатому ко мне телу, он тут же отвечает мне поцелуем и лаской, словно не спит совсем и только ждет моего знака. Утром, проснувшись поздно, потому что суббота и у меня занятия с двух часов, я включаю магнитофон и мы лежим еще некоторое время, слушая музыку: старого и любимого Тома Джонса и входящего в моду Демиса Руссоса и Джо Дассена. Мы пьем кофе в постели.
— Бетси, дай мне слово, что если я тебе буду нужен, то ты приедешь.
— Если ты будешь свободен, Коля.
Он быстро одевается и уходит, крепко поцеловав меня.
— Спасибо тебе, Бетси, за все. Прощай!
Через неделю приезжает Ив, и вскоре мы стоим в ЗАГСе, оба в белых брючных костюмах, о чем договорились заранее. Все восхищаются, какая мы красивая пара — молодые, улыбающиеся. Ив, высокий и очень западный в белом костюме, склоняется ко мне и, надев обручальное кольцо, опять подхватывает на руки и кружит по залу под растерянным взглядом работницы Дворца бракосочетаний, не успевшей сказать прочувствованных слов. Только потом я имею возможность надеть кольцо ему. С этими кольцами тоже произошла история. Когда Ив узнал, что у нас обычай надевать кольцо не во время помолвки, а при заключении брака, он бросился в магазин, но золото купить было невозможно. Моя знакомая, которая тоже вскоре выходила замуж, отмечалась в очереди месяц, чтобы купить обручальные кольца. Ив пошел к директору ювелирной мастерской и на смеси французского и английского языков, которыми директор почти не владел, умолил сделать ему эти кольца. Директор обалдел от такого напора. Ив заплатил умопомрачительную сумму за эти кольца, они, конечно, того не стоили, простые тонкие ободки с выгравированными именами внутри, в то время как в моде были массивные широкие кольца. Как бы то ни было, мадам и мсье, вернее синьора и синьор Ферри принимали поздравления. Светлана подарила нам еще две картины, мне — пейзаж Васильевского острова, Иву — мой портрет. Самый красивый букет белых роз был от Коли, где он их достал — неизвестно, для них еще был не сезон. Мы отправились на Васильевский пешком по набережной через мост. Нас все время фотографировали. Когда мы подошли к университету, нас уже ждали все мои студенты, устроившие шумную овацию. Вышедшая с ними моя заведующая кафедрой всплеснула руками и воскликнула: «Господи, она и умирать будет в брюках!» Шум, поднятый молодежью по-французски привлек всеобщее внимание. Ко мне протолкался Дмитрий Александрович и, разведя руками, воскликнул: