— Не шути так.
— Какие уж тут шутки! Ничего мне не хочется больше, чем этого. Пошли?
Мы медленно идем по набережной. Колина рука лежит у меня на плече, а я тесно прижимаюсь к нему, обняв за талию. Слышу его глубокое дыхание, все чувства сосредоточились только на этой близости, я уже не воспринимаю окружающее. Мы спускаемся к Неве напротив Петропавловской крепости, и я со стоном тянусь к его губам. Задохнувшись, мы отрываемся на минутку друг от друга. Услышав мой шепот, он резко отстраняется и встряхивает меня за плечи:
— Бетси, что ты сказала?!
— Что люблю тебя.
— Этого не может быть!
— Я люблю тебя. Когда я сегодня увидела тебя, поняла, что без тебя жила так, словно у меня вынули душу, она оставалась с тобой.
— Ты разрываешь мне сердце! Я мог пережить разлуку, зная, что ты не любишь меня. Но если это правда — как же мы теперь будем?
— Я не знаю. Но это правда!
— Спасибо, милая, — шепчет он, бережно обнимая меня, — ты сделала меня самым счастливым. Но как все теперь усложнится!
— Не надо об этом думать. Возьмем такси? Хочу скорее в постель.
Он смеется и у меня темнеет в глазах от чувственной хрипотцы, которую придает его смеху желание.
Три дня до субботы мы расстаемся только на то время, когда Коле надо идти на работу. Я днем встречаюсь со старыми знакомыми, захожу в университет и к Елене. К шести часам я спешу в скверик у Русского музея, и мы снова и снова встречаемся у Пушкина, ужинаем в «Европейской» и опять едем ко мне в Гавань. Мы похожи на двух сумасшедших из театра абсурда, потому что порывы страсти перемежаются бесконечными разговорами на самые разные темы, как в юности. Но среди рассказа о моей новой книге, или о знакомстве с Сарой я начинаю задумчиво проводить по Колиной шее, просунув руку за ворот рубашки, расстегиваю мешающие пуговки, забываю в тот же миг, о чем говорила, и вся уже сосредоточена на том, чтобы лаской полнее выразить ему свою любовь.
— Бетси, — говорит он счастливым голосом, — ты меня вознаграждаешь за все десять лет! Это невероятное счастье — быть тобой любимым, это так отличается от всего, что было раньше.
Я радостно улыбаюсь ему и продолжаю прерванный рассказ.
В субботу Коля едет в Сосново за Светланой и Сашкой. Я осторожно расспрашиваю Светлану, как они живут, но она отмахивается. Ее больше интересует, как лучше подобрать картины для обещанной выставки. Сашка мне потихоньку рассказывает, что они стали чаще ссориться, но почему — он не знает. Когда Светлана опять увозит Сашку на дачу, взяв слово, что я приеду к ним хоть на несколько дней, мы опять бросаемся в объятья.
— Коко, мне совсем не стыдно обманывать Светлану, и наплевать на своего мужа! Я негодяйка?
— Разве мы не заслужили хоть неделю счастья за десять лет?! Бетси, как я тебя люблю! Боже мой, если бы ты знала, как я тебя люблю!
— Я знаю, — шепчу я, — теперь и я тебя так же. Как долго я не могла понять, что без тебя не могу жить…
— Ты вернешься?
— Нет еще. Я виновата перед Ивом. Ты ведь не бросил Светлану?
— Но я не знал, что ты полюбишь меня!
Наш шепот то затихает, прерванный поцелуями, то возобновляется.
— Чувствую себя, как в пятнадцать лет, и ты моя первая любовь, — заявляю я, улыбнувшись воспоминаниям.
— Бетси, ты лукавишь, ты и в четырнадцать была влюблена в другого.
Я легко шлепаю его по спине и тут же крепче прижимаю к себе.
— Ну, значит — в четырнадцать. Ты не понимаешь? Просто все, что со мной было за эти годы — исчезло из памяти, и на первой чистой странице — ты и эти дни.
— А помнишь, как я тебя первый раз поцеловал?
— А помнишь?..
Этот месяц был фантастически нереален, и в то же время я ощутила, что вернулась к разуму и чувствам, составляющим гармонию с ясной душой. Как я буду жить дальше, я не задумывалась, я была счастлива нашей любовью и тем миром, который обрела сама в себе. Я пыталась объяснить это Коле, но он только грустно и понимающе улыбался.
— Бетси, я теперь боюсь за тебя. Будет ли по силам выдержать такую жизнь? Ведь мы опять расстаемся на год?
— Я что-нибудь придумаю. Хочешь, я сделаю тебе вызов, например в Париж, и сама приеду туда на неделю? Я, кстати, приглашена в Токио на симпозиум «Место Японии в мировой культуре». Но туда, к сожалению, я быстро вызвать тебя не смогу.
— Бетси, как у тебя все просто! Ты стала совершенно западным человеком: ни проблем, ни границ.
— Ну, проблем-то стало больше! И есть одна граница, которую очень сложно преодолеть.
— Ты думаешь, тебе не удастся вернуться?