Сара подала мне платок, налила немного виски и скомандовала:
— Вытри слезы, завтра ты пойдешь к врачу и к миссис Коннор. Надо решать все вопросы сразу. В отеле тебе больше жить нельзя. Тут рядом сдают квартиры, я видела объявление. Давай посмотрим, подойдет ли тебе что-нибудь. И завтра же я наведу справки насчет работы. С твоей квалификацией тебе, конечно, больше подошел бы Кембридж или Оксфорд, но на первое время — преподаватель французского или переводчик — годится?
— Можно еще с итальянского и с русского, — я вытираю слезы, — Сара, я ведь могу поехать переводчиком домой!
— Ну вот, видишь, я говорила, что ты можешь что-нибудь придумать! Но сперва тебе надо родить.
— Но сперва мне нужно убедиться, что есть кого рожать!
Сара хихикает и ведет меня смотреть квартиры по соседству. Мы долго спорим, какую из них выбрать. Сара тоже женщина практичная, но она считает, что выбирать нужно как минимум на двоих — значит, трех-четырехкомнатную, я же выбираю двухкомнатную, но окнами в маленький скверик и с приличной мебелью. Цена за нее, как мне кажется, очень высока, но Сара утешает тем, что когда я буду работать, сумма станет для меня пустяковой.
На другой день я отправляюсь сначала к врачу, тоже одной из Сариных феминисток, она даже вспомнила мою лекцию. Она подтверждает мои подозрения и поясняет, что лечение иногда не имеет немедленного эффекта. Кроме того, нервное напряжение жизни перед разводом тоже влияло на меня. После санатория, отдохнувшая и поздоровевшая, я обрела наконец долгожданную возможность. Родить я должна в ноябре. Выхожу от нее с двойственным чувством. Вот, наконец, сбылась мечта последних десяти лет, еще три года назад я была бы на седьмом небе от счастья, но сейчас жестокое разочарование потрясает. Я хочу Колиного ребенка! Как же я не убереглась для него! Не представляю, как написать ему об этом. О том, что нужно бы сообщить Иву, мне даже не приходит в голову. Я иду к миссис Коннор. Она сообщает мне, что быстро получить в Англии гражданство реально только через брак, вообще в Европе все очень сложно. Германия принимает политэмигрантов из восточных стран, но я не могу претендовать на эту категорию. Лучше, конечно, выйти замуж.
— Человек, за которого я хочу выйти замуж, совершенно недоступен для меня, пока я не получу гражданства, — поясняю я, опять готовая расплакаться.
— Я все-таки советую подумать о фиктивном браке. Мы с Сарой Фергюссон подыщем подходящего мужчину, не волнуйтесь, миссис Ферри, мы найдем очень надежного человека, с которым у вас не будет никаких хлопот.
— Понимаете, миссис Коннор, я боюсь. Я с детства знакома с человеком, которого люблю. Но как только кто-то из нас оказывается свободен, другой в это время женат или замужем. Он недавно развелся с женой, я тоже. Это впервые за двенадцать лет. Я боюсь. Ах, если бы вы знали, как я люблю его! Но я даже на месяц не могу поехать к нему, пока у меня не будет гражданства, документов и постоянного места жительства, чтобы оформить въездную визу. Вы не представляете, как это все сложно.
— Успокойтесь, миссис Ферри, я поняла ваше положение и беспокойство, — спокойно прерывает поток моих жалоб миссис Коннор и уверенно обещает: — Я постараюсь вам помочь, я вам очень сочувствую!
Распрощавшись с юристом, я спешу к Саре, чтобы подписать контракт на аренду, а на другой день въезжаю в квартиру в соседнем с Сарой доме. Я развешиваю свои картины и японские гравюры, расставляю книги, загружаю продукты в холодильник, покупаю немного посуды и письменные принадлежности. Решив, что нужно попробовать получить удовольствие из создавшейся ситуации, я по нескольку часов пишу, занимаюсь в библиотеке, знакомлюсь с Лондоном. Город вызывает у меня двойственное чувство. Я воспринимаю его, как город Диккенса и Голсуорси, и в то же время это современный шумный мегаполис, и он этим напоминает мне Ленинград. Я много гуляю, купив карту, хожу в Британский музей, сижу в парке, греясь на весеннем солнышке и наблюдая за всадниками, проезжающими по аллеям на прекрасных верховых лошадях. Столько лошадей я больше нигде не видела, мне тоже хотелось бы попробовать, но боюсь, что удержусь в седле не дольше секунды.
Мой оптимизм дает результаты. Конец романа получается не так безнадежно мрачен, как я предполагала. Я отсылаю его в Парижское издательство и отдаю сделать литературный перевод на английский. Наконец, почти одновременно начинают решаться мои проблемы. Сара находит искусствоведа, посещавшего Руский музей и согласившегося мне помочь, вызвав Колю в Лондон. Я от его имени оформляю документы и вскоре Коля пишет, что получил разрешение на поездку в мае. Я счастлива. В это же время миссис Коннор приглашает к себе, она нашла подходящую кандидатуру для фиктивного брака. Когда она усаживает меня в своем офисе и нам приносят чай, она рассказывает, что недавно к ней обратился муж трагически погибшей несколько лет назад активистки феминистского движения. Он узнал, что смертельно болен, и просил составить завещание. Родственников у него не осталось, их единственная дочь погибла вместе с матерью в авиакатастрофе. Миссис Коннор рассказала ему обо мне и он согласен мне помочь.