От последней мысли я чуть не запнулась и не полетела кубарем вниз со ступеней. И предпочла её не развивать, от греха, так сказать, подальше!
Из подъезда я вылетела как баньши: волосы развеваются на ветру, глаза горят лихорадочным огнём, а лицо такое, что ротвейлер из двадцать третьей квартиры, поселившийся на ПМЖ у подъезда, предпочёл сжаться в комок и не отсвечивать. Я его, правда, даже не заметила, оглянувшись по сторонам и тут же помчавшись в сторону автобусной остановки. Где как раз собиралась отъезжать моя любимая ярко-жёлтая газель, курсировавшая по маршруту номер восемьдесят два. И проезжавшая тут исключительно раз в час, если не реже!
— Эй, подождите меня! — подпрыгнув на месте, я отчаянно замахала рукой, лавируя между немногочисленными прохожими. Те шарахались в сторону и бурчали что-то себе под нос. На что я благополучно не обращала внимания, запрыгивая в маршрутку и облегчённо переводя дух, усевшись на свободное место.
Чем чёрт не шутит, авось мне повезет, и никто не заметит моего отсутствия?
Эта мысль грела и обнадёживала весь путь до универа, занявший рекордные десять минут, супротив привычных сорока. И я даже не особо шипела, когда грузная мадам, за каким-то чёртом забравшаяся на заднее сиденье газели, со всей своей массы прошлась по моим бедным светлым кедам, раз и навсегда испортив и их цвет, и моё настроение. Но прикусив язык, я притворилась спящей, одним глазом поглядывая в окно.
Пропустить собственную остановку не хотелось, совершенно.
Эта же мысль поддерживала, пока я пробивалась сквозь толпу скучающих и слишком шумных студиозов, успешно прогуливавших пары или просто приехавших раньше времени. Она же не отпускала, пока я ужом, как можно незаметнее проскользнула в нужную аудиторию, радуясь отсутствию преподавателя за его рабочим столом.
Правда, зря. Это явственно показал ехидный и насмешливый голос, задумчиво протянувший:
— Ну надо же… Я рад, что вы всё-таки почтили своим присутствием нашу скромную аудиторию, Снегирёва. Ну что же вы так смущаетесь? Проходите, Снегирёва, проходите. Ваша любимая первая парта заждалась! Я даже занятия без вас решил не начинать, так соскучился!
Произнося эту милую приветственную речь, Ярмолин даже не пошевелился, продолжая сидеть за той самой первой партой, похоже закрепившейся за моей скромной персоной раз и навсегда. Закинув ноги на стол и подперев щёку кулаком, мужчина довольно щурился, глядя на меня, как удав на кролика. А я…
— А я по вам нет, Алексей Валерьевич, — с трудом удержавшись от желания показать ему язык, я гордо вздёрнула нос. Проигнорировав странную заинтересованность, мелькнувшую во взгляде блондина.
— Снегирёва, вы разбиваете мне сердце, — притворно расстроено протянул мужчину, всё же соизволив освободить место. Правда, далеко уходить он не стал, пристроившись на краю стола. Начисто игнорируя мой недовольный взгляд, пока я устраивалась на стуле и вытаскивала тетради с конспектами.
— Не знала, что оно у вас есть, — слова сорвались с языка прежде, чем я успела его прикусить. И решив, что хуже точно уже не будет, добавила, попутно «случайно» уронив свой рюкзак прямо на ногу преподавателя. — Тогда я обязана сохранить это в тайне, Алексей Валерьевич.
— Почему? — вредный блондин даже не поморщился от моей маленькой, скромной мести. Только бровь заинтересованно выгнул, продолжая сидеть на краю парты.
— Не хочется портить вашу безупречную репутацию бессердечного му… — вот тут язык прикусить я успела и, переведя дух, закончила с милой улыбкой. — Мучителя. Бессердечного, злобного и коварного мучителя невинных студенческих душ, вот!
С минуту мы буравили друг друга пристальными взглядами. Будь я чуть романтичнее, а преподаватель мне хотя бы нравился, сказала бы, что между нами только что не искрит! Но вместо этого я морально готовилась вкусить все прелести общения с ехидным и скорым на разные прозвища мужчиной. Вот уж кто действительно мог давать мастер-классы по сарказму и иронии. Только, вместо того, чтобы в очередной раз проехаться по умственным способностям одной конкретной студентки, Ярмолин повёл себя как некий белобрысый шкет, с девятихвостой батарейкой в животе…
В смысле, совершенно непредсказуемо. Поставив меня в тупик окончательно и бесповоротно. Хмыкнув и придя к каким-то своим выводам, Алексей Валерьевич кивнул головой и соизволил-таки слезть со стола: