— Бабочка или селёдка? — высунулась из коридора Марго, сдувая с носа прядь ярко-алых волос. И отвесила щелбан кому-то из младших близнецов, сунувшихся следом за ней. — Кыш, мелочь! Так что? Бабочка или селёдка?
— Селёдка, — вздохнув, я подпёрла щёку кулаком, с каким-то безысходным отчаяньем понимая, что идти придётся. Исполнить угрозы для Марго, как для меня смешать виски с колой, дело пары минут и одного телефонного звонка.
— Значит, приталенный жилет-корсет… О, а это мысль! — задумчиво протянула подруга и тут же скрылась с глаз долой. Попутно утянув неугомонных мелких за ухо.
Вздохнув ещё раз, я машинально потрепала по мохнатым ушам ластившегося щенка. Тот поставил крупные, неуклюжие лапы мне на колени и ткнулся холодным носом прямо в бок. Я аж подпрыгнула от неожиданности и только тогда сообразила, что пальцы утонули не только в густой шерсти, но и в чём-то склизком.
— Твою ж… Лохматую ведьму! — озадаченно протянула, разглядывая уляпанного в чём-то белом щенка. Подняв руку, подозрительно принюхалась и уныло протянула. — Ну всё, писец моему…
— Натах, а ну тащи сюда свой зад! — раздался зычный вопль Марго из глубины квартиры. А я, подхватив щенка под круглое пузо, отправилась на её голос, проворчав себе под нос:
— Писец моему дорогущему крему для лица. Нет, я понимаю, что лица для этого крема, учитывая его стоимость, слегка не наблюдается… Но блин! За что?!
Щенок заливисто тявкнул, активно елозя в моих руках и виляя хвостом, как пропеллером. Умудрившись по пути с кухни в ванную вытереть крем о домашний топ и теперь активно втирая его всем своим телом в ткань. Безнадёжно испортив любимую пижаму раз и навсегда. Шансы отстирать эти жирные пятна были не просто минимальны, они грозили уйти в минус бесконечность с каждой минутой.
Вытерев наглую собачью морду влажным полотенцем, я увернулась от мягкого, тёплого языка и отпустила хулигана на волю. Громко тявкнув, он тут же унёсся куда-то в сторону зала, стащи кухонное полотенце, упавшее с корзины для белья на пол. После чего я нехотя побрела на поиски дражайшей подруги, про себя в первый раз за всё время жалея о том, что барменская тусовка такая закрытая.
Потому что ничего удивительного в осведомленности Мезенцевой о моём новом месте работы не было, да. Как не было ничего хорошего в том, что от угроз до их исполнения Марго разгоняется меньше, чем за пять минут. Не знаю, дело тут в красном цвете волос, взрывном темпераменте или опыте работы вышибалой в провинциальном баре… Но доводить до греха не рекомендуется.
Не то внесут меня за руки и ноги в «Максимус», да через главный вход. Ещё и красной лентой перевяжут с кокетливым бантом. И дарственную надпись на лоб налепят, ага. Водостойкую подводку со лба свёл только спирт и то, не до конца.
Подруга нашлась в моей комнате, у шкафа с одеждой. Марго мурлыкала себе под нос какую-то попсовую мелодию, двигая попой такт оной. И закатав рукава кипенно-белой, классической рубашки, придирчиво перебирала мой скромный гардероб. Попутно выкидывая на пол то, что пришлось ей не по вкусу. Не по её взыскательному, утончённому, блин, вкусу!
Я даже рот открыть не успела, как в меня полетела красная, шёлковая рубашка и зауженные чёрные брюки, которые я поклялась никогда больше не надевать. Уж слишком явно они подчёркивали мои достоинства, привлекая ненужное внимание. О чём я и сообщила, скептично разглядывая гипотетическую форму:
— Я в этом никуда не пойду.
— Солнышко моё, ты же знаешь… Либо ножками, либо в бессознательном состоянии в багажнике, — мягко улыбнулась Мезенцева, заправив за ухо прядь волос. И пожала плечами в ответ на мой возмущённый взгляд. — Давай, в темпе вальса. До начала смены два часа, а мне тебя ещё в порядок надо привести. Чего стоим, кого ждём? Или ты… Боишься? Вот уж не подумала бы, Снегирёва!
— Тьфу на тебя, — вздохнув, я хмуро глянула на довольно улыбающуюся Марго и поплелась в ванную. Про себя бурча, что уж чего-чего, а страха во мне ни на грамм. Я просто чуть-чуть мандражирую, ведь так? И не боюсь, совершенно, ни капельки.
Ведь не боюсь же?
Глянув на собственное бледное отражение, с вороньим гнездом на голове, синяками под глазами и дрожащими губами, я мрачно констатировала, что видимо того, всё-таки боюсь. Правда, не понятно чего больше: новой рабочей смены или же гипотетической встречи с «любимым» преподавателем. Жаль времени на размышления или попытку найти аргументы «за» самовольный прогул мне не оставили. Марго совсем не деликатно пнула дверь в ванну, напомнив о том, что часики-то тикают. А спорить с ней…
Ну, не безопасно, да. Для нервов, репутации и собственной жизни!