Просто толика злорадства есть в каждой женщине. Так или иначе.
Ещё один поворот, ещё. Мимо проносились улицы и дома, по тротуару шагали сонные пешеходы, спешившие на работу или учёбу. Прикрыв глаза, я разочарованно вздохнула, жалея о том, что нельзя стащить шлем и прижаться к широкой спине, наслаждаясь теплом и близостью. И задремать часов так на двадцать, точно зная, что за это время ничего не случится, апокалипсис не наступит, а если и наступит…
То чёрт с ним с этим апокалипсисом. Лишь бы это утро не заканчивалось и не заставляло возвращаться в суровую реальность, где у меня четыре брата-акробата, учёба и ежедневные попытки не убить окружающих за что-нибудь хорошее.
Но, увы, моим мечтам не суждено было сбыться. Я и не заметила, когда это меня без всяких вопросов и уточнений доставили в родной двор. И сделав круг почёта мимо гаражей, мимо огромной белоснежной каравеллы соседа, преданно замершей у входа в его мастерскую, байкер аккуратно затормозил прямо напротив моего подъезда. С любопытством покосившись на мой мопед, преданно замерший на небольшом пятачке парковки и сверкающий свежее окрашенным, черно-жёлтым боком.
Я тоже туда глянула, подняв защитный экран шлема. Тихо вдохнув, когда заметила эмблему трансформеров и свежую аэрографию в виде имени одного из персонажей этой саги. Про себя понимая, что проводить разъяснительные беседы со старшими близнецами — зря тратить время и нервы. Их желание сделать моё личное транспортное средство более брутальным, наконец-то, сбылось и попытки что-то изменить будут восприняты как личное оскорбление. Со всеми вытекающими последствиями.
Спрыгнув на землю, я сняла шлем и тряхнула головой, убирая налипшие на лоб волосы. После чего обошла харлей и встала рядом с передним колесом, опёршись рукой на бензобак. Блондин за этим наблюдал с любопытством и дразнящей улыбкой, откинувшись назад и скрестив руки на груди. Предоставив мне, так сказать, полную свободу действий и явно рассчитывая на достойную награду, нашедшую своего рыцаря.
Фыркнув в ответ на такие мысленные ассоциации, я не стала разочаровывать байкера. И целомудренно прижалась губами к его щеке, сунув ему в руки шлем:
— Хорошего вам дня… Алексей Валерьевич!
Правда, сбежать вот так мне не позволили, успев вовремя ухватить за локоть и дёрнуть обратно. Чтобы поцеловать, легко и невесомо… В лоб. Так же ехидно добавив:
— И вам, студентка Снегирёва. Надеюсь, вы не лишите меня такого счастья, как ваше особе музыкальное сопровождение на моей паре?
— Смотря, как вести себя будете, товарищ преподаватель, — рассмеявшись, я всё же поцеловала его на прощание. Коротко, аккуратно и быстро. После чего скрылась в подъезде, махнув рукой в ответ на довольный смешок мужчины.
Не заметив, как за нами наблюдают, с круглыми от удивления глазами и вытянувшимися от недоумения лицами. Очень заинтересованными лицами. Но этого я пока что не знала, поднимаясь на свой законный этаж и старательно давя усталый зевок, грозивший мне вывихом челюсти. И с чистой совестью планировала рухнуть на кровать, даже не раздеваясь, когда открывала дверь, не обращая внимания на подозрительное затишье в родных пенатах.
Ровно до того момента, пока не запнулась о большую спортивную сумку прямо посреди дороги, в компании двух пар незнакомой мне обуви. И не услышала холодно-равнодушный вопрос вместо приветствия:
— Ну и где ты была, красавица?
Подняв взгляд, я мысленно прокляла всех известных мне богов, столкнувшись с некогда родными тёмными глазами. И вздохнула, недовольно поморщившись на тон приветствия:
— И я тебя рада видеть… Папа.
— Кажется, я задал тебе вопрос, — блудный родитель говорил тихо, почти спокойно.
Только вот слова цедил так, как будто пощечины раздавал. И я не могла сказать точно, чудится мне или щеки действительно начинают гореть от фантомных ударов.
Или вид вполне себе здорового, даже счастливого отца всколыхнул похороненные, под ворохом забот и вечной суетой, детские обиды. Заставляя в который раз вспомнить, что назвать его «отцом» — сильно польстить.
— Кажется, мне давно исполнилось восемнадцать, чтобы не отвечать на него, — я пожала плечами, криво улыбнувшись, и стащила кеды с ног. Чтобы устало прислониться боком к стене и засунуть руки в карманы брюк, глядя на этого человека.
Ответ отца не шибко-то устроил. Глубоко вздохнув, он гневно сощурился и начал свою обличительную тираду. Только вот слова выбрал не самые правильные. Впрочем, как и всегда.