После чего, переглянувшись, синхронно скривились. И поспешили в сторону местной парковки, так удачно соединённой с кирпичным гаражным кооперативом прямо посреди двора. Там-то, у одного из дальних боксов, и обнаружилась искомая белоснежная каравелла марки «Toyota Tundra». Этот пикап пугающе возвышался над своими братьями меньшими и щеголял полноразмерной аэрографией снежных барсов по бокам, попутно закрывая собой вход в небольшую, неофициальную мастерскую.
Ею владел, точнее правил твёрдой рукой Норкин Максим Сергеевич. Мужчина далеко не скромной комплекции и весьма неопределённого возраста. Во всяком случае, местное КГБ, в лице незамужних дам от тридцати и до шестидесяти, выяснить точную цифру так и не смогли. Тем более что добродушный, слегка флегматичный Сергеич одинаково спокойно общался, как с местной шпаной, так и с владельцами заводов и пароходов, с лёгкостью находя общий язык и темы для разговоров.
Впрочем, Кира с Данькой личность соседа по подъезду волновала в самую последнюю очередь. Фиг с ними, с этими тайнами и обоснованными подозрениями в связях с криминалом! Тут, как заявляет участковой, не пойман — не вор, а если пойман — так ещё доказать надо. А вот то, что хозяин гаража может знать, как собрать заново злосчастный мопед, это уже другой разговор!
Перепрыгивая через низкое ограждение, стоявшее по периметру парковки, мальчишки только чудом избежали столкновения с кузовом снежного монстра. В последнюю минуту успели лихо затормозить, чтоб согнуться пополам, тяжело дыша и пытаясь перевести дух. Только когда сердце перестало пытаться выпрыгнуть из груди, оба одновременно вздохнули, выпрямились и провели пальцами по волосам, создавая видимость приличия. И сунув руки в карманы джинсов, не спеша и солидно вырулили из-за машины в сторону открытых гаражных ворот.
Чтобы так же дружно споткнуться и застыть, открыв рот от удивления и восхищения. Во все глаза глядя на сверкающего хромированными деталями монстра, перегородившего путь.
— Ведьму мне в жёны… — присвистнул Кир, качнувшись на пятках и с трудом ставя челюсть на место. — Харлей Дэвидсон… Самый натуральный, мать его, Харлей Дэвидсон!
— Чува-а-ак… — восторженно протянул Данька, резко взмахнув руками, умудрившись попутно приложить братца по затылку. — Это… Это же легенда, чтоб его! Обалденная, охрененная, ожившая, несравненная, чтоб его, легенда! Наверняка хозяин ей под стать! Какой-нибудь мега крутой чувак, в коже и берцах!
Кир на это только фыркнул, дёрнув плечом. И подпрыгнул от неожиданности, на пару с братцем, когда их хлопнули по плечам, недовольно протянув мягким, вкрадчивым голосом:
— И чё за стереотипное мышление, чувак?! Сексисты что ли или где?
Парни шуганулись так, как будто по их души те самые скинхеды наведаться решили. В расширенном, так сказать, составе. Только вот вместо бритоголовых качков с цепями и битами наперевес, близнецы обалдело уставились на тихо ржущую…
Девчонку?
Блин, точно девчонку! Белобрысую, худющую, в больших, совиных очках и кожанке явно с чужого плеча, висевшей на ней мешком. Старые джинсы, с вытянутыми коленями и пятнами от машинного масла, ярко розовые кеды со шнурками кислотного, оранжевого цвета. И все это, укомплектованное в метр шестьдесят с кепкой, самым натуральным образом ржало как конь. Аж икать начала от смеха, тыкая пальцем в застывших парней и наслаждаясь их лицами, вытянувшимися самым натуральным образом от увиденного.
— Не, ну… Ик! Ну вы ваще-е-е… — гоготнув ещё раз, девчонка кое-как успокоилась и даже соизволила вполне себе мило улыбнуться. Чтобы тут же самодовольно заявить, гордо вздёрнув нос. — Ну чё, нравится зверь? Красавец, правда?
— Твой что ли? — недоверчиво протянул Данька, машинально сделав шаг вперёд. И чуть не грохнулся, наступив на собственные шнурки, благо Кир успел ухватить его за капюшон толстовки. И резко дёрнуть, ставя обратно. — Ух! Спасибо, бро! Ты самый настоящий друг!
— А ты клоун, но я привык, — вздохнув, Кир сощурился, глядя на девчонку. Та невинно хлопнула глазкам. Правда, ангельский вид сильно портила ехидная лыба от уха до уха. — Хочешь сказать, что кто-то доверил такой пигалице Харлей? Не верю. Великоват он для тебя, коротышка!
— Чё сказал?! — блондинка от негодования чуть из кед не выпрыгнула. И забавно надула щеки, став похожей…
Ну да, на белобрысого такого хомячка. Очень злого, боевого хомячка, который умудрился за пару секунд, пока близнецы честно придумывали достойную и колкую реплику (ну Кир так точно, он за словом в карман никогда не лез), отвесить одному крепкого леща, второго пихнуть острым локтем и кинуться к мотоциклу. Дабы обнять его как родного, развалившись на сиденье и, уткнувшись носом в бензобак, заворковать:
— Мой хороший! Эти чучундры необразованные не хотели тебя обидеть! Они просто понятия не имеют, как шикарно и крышесносно мы смотримся вместе, да?
— Эм… Кир? — громко зашептал Даниил, дёргая того за рукав. — А она не… Того?
— Чего того? — недоумённо моргнул Кир, всё ещё разглядывая самый классный байк в этом мире. Харлей, мать его, Дэвидсон. Недостижимая мечта, идеал брутальности и стиля.
Чёткие, выверенные острые линии чередовались с мягкими, округлыми мазками. Блестящий, пугающе стерильный хром и тёмная матовость чернильной синевы. Мощь и изящество в одном флаконе, приправленное хищной грацией и повадками дикого животного. И пусть это звучит, как цитата из сопливого женского романа, но Кирилл был готов подписаться под каждой, чтоб его, буквой.
И не верил ни единому слову настырной, белобрысой ведьмы. Чтоб такое чудо и в руках простой девчонки? Да щаз, ага!
— Ну того… Самого… — Данька замялся, пытаясь подобрать подходящее слово. Потом плюнул и спросил прямо. — Ну не блаженная, не?
— Эй! Я вас, чучундры, прекрасно слышу, между прочим! — в затылок Даньке прилетело яблоко-дичка, выуженное пигалицей из кармана кожанки. — И сами вы блаженные, во! Я просто люблю эту детку и у нас это взаимно!
— Чего-о-о?!
Возмущения Даньки потонули в тихом смешке Кира и зловредном хихиканье блондинки. Пигалица ещё и язык показала, довольно щурясь. Тот в долгу не остался и тоже рожу скорчил. Только ляпнуть что-то не успел. Его брат пихнул его локтем в бок и кивнул на открытую дверь мастерской:
— Пошли, давай. Психолог доморощенный, блин! Мы тут, как бы по чрезвычайно важному вопросу… Если ты помнишь!
— Ай, бро! Ты чего дерёшься?! — насупившись, Данька потёр пострадавшее место. Но послушно последовал за близнецом, кидая на посмеивающуюся девчонку обиженные взгляды. И отвлёкшись, тут же наступил на собственные шнурки, запнулся и только чудом не пропахал носом бетон.
«Чудо», впрочем, было совсем другого мнения. Вынырнувший из глубины мастерской её непосредственной владелец, товарищ Норкин, скосил глаза на уткнувшегося лбом ему в грудь парня, вздохнул и мягко отстранил красного, как рак Даниила в сторону. И вытерев изгвазданные в масле руки, добродушно усмехнулся, поинтересовавшись:
— Ну, детвора… И чего вы тут не поделили?
— А мы чё? Мы ничё! — тут же сориентировалась блондинка, невинно похлопав глазками. И принялась увлечённо разглядывать аэрографию на байке, ковыряя кончиком кед засыпанную гравием площадку перед гаражом.
— Вижу, — Сергеич на эту пантомиму только вздохнул, попутно отвесив щелбан попытавшемуся открыть рот Даньке. Кир брату ещё и добавил, исподтишка погрозив кулаком и знаком велев молчать. — Лерка, а Лерка… А братец твой в курсе, что ты его байк без спросу умыкнула?
— Он разрешил! — тут же ощетинилась девчонка. Но под насмешливым взглядом мужчины стушевалась и забубнила себе под нос. — Ни себе не людям, блин… Мужики… Подумаешь, взяла покататься! Я ж аккуратно! Сами ведь учили! А нафиг учили, если запрещаете гонять?! И свой не покупаете! Одно слово… Мужики!