-Что же за судьба такая? - молвила она, держа руку Софьи, а стоявшая подле Анна с мольбой просила:
-Не надо доктора, не надо... Не больна она.
-Вот и узнаем, - строгим был ответ, как и взгляд.
Анна сразу поняла, что матушка догадывается о положении Софьи. И сама Софья всё слышала, но изменить ничего не могла. Доктор быстро прибыл, осмотрел, а вернувшимся в спальню родителям подтвердил опасения...
-Понесла, - с ужасом взирал на лежащую Софью отец, но та смотрела в сторону без какой-либо реакции. - Протасовский, - выдавливал он из себя сквозь сжатые от гнева зубы. - Никогда... Только не его! Убрать его! - взглянул он на доктора, и тот развёл руками:
-Как же я его уберу? Рожать надо... К весне и разрешится.
Анна видела, с каким сожалением доктор смотрел на Софью, радуясь в душе, что не позволит он избавиться от малыша или хотя бы сам не примет в том участия...
-Протасовский,... - схватившись вновь за сердце, сел отец при помощи поддерживающей супруги в кресло. - Убрать... Уничтожить...
-Так и дочь уничтожите, - встал доктор, всем видом протестуя, и встретил полный отчаяния взгляд Львова.
-Идёмте, Семён Константинович, - потянула мужа за собою супруга, оставив спальню, а за ними ушёл и доктор.
Скорее закрыв дверь, Анна кинулась к сестре:
-Я придумаю что-нибудь, слышишь? Всё будет хорошо! И Даниле тут же напишу. Всё вовремя справим!
-Справим, - прослезилась Софья и закрыла глаза, не имея мочи вновь терпеть подступившую головную боль...
Глава 35
Тем утром Анна ждала, когда сестра спустится к чаю, и на удачу заметила вновь подъезжающего к дому посыльного. Как везло каждый раз до этого получать письма первой от него, пряча нужное в карман юбки, так повезло и теперь...
Положив остальные письма отцу в кабинете на стол, Анна поспешила вернуться в гостиную, куда только вошла Софья.
-Идём, - скорее схватила сестра её за руку.
Догадавшись о происходящем, Софья поспешила за нею вновь наверх, где опять укрылись в спальне и заперли дверь на ключ...
-Господи, Данилушка, милый мой, - обнимала полученное письмо Софья, устроившись сидеть на кровати.
Она распечатала письмо и тут же читала дорогие строки о бесконечной к ней любви, о том, что жив любимый и ждёт встречи:
-Переживать заставляет судьба о том, что происходит у тебя. Письма твоего не получил. Может с посыльным в дороге что приключилось, может тебе запретили, уличив в сей авантюре, - читала она взволнованно.
-Знает он, догадался верно, - кивнула Анна в поддержку. - Но я найду способ обойти наших родителей. Отправим следующее письмо, как только посыльный прибудет. Подсуну ему!
-Да, - согласилась с нею сестра и продолжила читать. - К нам тем временем приезжал сам Кутузов! Офицеры, генералы, простые солдаты — все остались в восхищении. Место опасений заступили уверенность да спокойствие. Весь полк вновь так и дышит мужеством! Теперь удалось прибыть мне в Москву. Сразу наведался в родной дом, откуда отец успел уже много вывезти, опасаясь врага. Вот я впервые и разделся. Давно не удавалось сделать сего и нашёл себя в худом положении. Язвы, что когда-то перевязывал, присохли к бинтам. Бельё изорвано да покрыто насекомыми. Облегчение же узнал, когда сумел очиститься, переодеться. Только думал, может удастся поесть голодному и отдохнуть, но раздался взрыв пороховых погребов. Загорелась наша столица, запылала, осветив небо заревом. Прибывший Наполеон приказал тушить пожар и ловить зажигателей. Что ж, это война, прогуливаться не получится. Пришлось вновь отправляться в бой. Может письмо моё придёт с большим опозданием, но верь, милая, пишу всё откровенно, при каждой возможности и не перестану слать вестей, пока не увижу твои глаза... Здесь капля крови, - погладила впитавшееся в бумагу пятно Софья, но тут же дочитала. - Не бойся, душа моя, не струсил ни разу, друзей не предал, но не была мне оказана честь вновь оказаться раненым. Не моя кровь, врага. Однако, бумаги иной не нашлось переписать тебе послание. Спешу закончить на этот раз да послать тебе вновь множество поцелуев везде-везде, только для тебя и навсегда твой, Данило.
-Как же красива ваша любовь, - улыбалась Анна, и в дверь к ним раздался громогласный стук с криком отца из коридора:
-Отворите немедля, негодницы! Выломаю!
-Прячь! - указала Софье на письмо Анна и вскочила, бросившись к двери.
Она упёрлась в неё руками, будто боялась, что та, действительно, будет выломана, но отец продолжал звать и стучать. Заметив, что Софья спрятала письмо под матрас, Анна спокойно открыла дверь. Вошедшие в спальню родители были не одни. Пара слуг тут же принялась всё осматривать и обыскивать...
-Донесли нам, что посыльный здесь был да письма вы у него уже не в первый раз забираете, - говорил недовольный отец. - Подозрения имеются, что пишет всё же сей господин Сергеев... Ежели это он!
Но сёстры стояли подле друг дружки и молча смотрели в пол... Как ни надеялись они, но... письмо было обнаружено...
-Нет! - попыталась отнять его Софья, но мать схватила за руки:
-Не смей! Не смей! - восклицала она, удерживая её руки изо всех сил и заставила сесть в кресло рядом.
Отец тут же забрал от слуги письмо и быстро пробежался по строчкам:
-Вот, значит, как? Нет никакого Сергеева, а это от Протасова?! - взревел он басом и встряхнул письмом перед лицом супруги. - От Протасова! Полюбуйтесь! Это Ваши дочери!
Вновь схватился он за грудь, будто сердце не позволяло ему волноваться ещё больше. Отдав письмо жене в руки, он сел на подставленный встревоженным слугою стул:
-Вот... Вот... Слушайте все... Софье я жениха уж давно подыскиваю. Найду, кто согласится взять такую, найду! Но Протасовы не переступят порог сего дома. Писем никаких, отлучек никаких. Следить... Домашний арест!
Сорвавшись с места, Софья убежала. Ей казалось уже достаточным всё, что услышала, все нависшие над судьбою угрозы. Схватив висевшие на вешалке у выхода плащ и шляпку, она убегала прочь из дома, как бы кто ни кричал и ни спешил вдогонку.
На бегу надевала Софья плащ, завязывала шляпку, не обращая внимания на прохожих, что с удивлением, а некоторые и с осуждением, оглядывались... Куда бежала — не ведала, лишь бы скрыться ото всех и не видеть больше...
Однако догнавшая её карета преградила путь, чуть не сбив. Метнувшись в сторону, Софья была схвачена одной из остановившихся рядом женщин. Тем временем благодарная прохожей мать вышла из кареты и схватила Софью за плечи, встряхнув перед собой:
-Ум есть?! Куда собралась?!
-Не пойду ни за кого, только за Данилу! - выкрикнула та.
-Господи, что же ты такое говоришь? - поразилась мать, силою затаскивая в карету. - Нас же все в Петербурге знают! Что теперь говорить будут? Ты лицо сестры мараешь, нашего рода! Села! - с выдохом толкнула она Софью сесть, и карета скоро увозила их обратно домой.
-Если хочешь, чтобы ребёнок родился живым, - говорила запыхавшаяся и крайне взволнованная мать. - Будешь дома да под венец отправишься с тем, с кем будет велено! Видит Бог, не было бы у тебя одно лицо с Анной, отпустила бы тебя, никто бы и не узнал, что ты наша дочь! Не смей осквернить её...
-Ненавижу, - только и молвила Софья, уставившись в окно, а по щекам потекли слёзы.
Вздрогнув от её слов, мать замолчала и, задумавшись о своём, на мгновение закрыла глаза...
Глава 36
Вспоминая последний жестокий бой, когда захватили под Несвижем три штандарта австрийских шеволежеров*, чёрные гусары отдыхали на привале у общего костра. Холодный осенний вечер не приносил надежд, что конец войны близок. Только в душах военных, в который раз одержавших победу, трепетала радость о том, что изгнать врага с родной земли всё же удастся...