Когда он все же вышел из “своей” квартиры, то перед уходом сказал: “Будет весело”. Мне было не весело на тот момент, настроение ни к черту, но вид из окна меня успокоил.
Интересно, как птицы в нашем городе понимают, когда же пора лететь на юг, может, им просто становится холодно, и они начинают валить отсюда? В тот день я видел полчище, летящее куда-то вдаль. Может, наступила зима, – думал я, пока не увидел в календаре, что зимы еще месяц как не будет.
Я свой бокал так и не тронул. Пришлось сквозь боль все выливать в раковину, а ведь там был мой сок.
Немного отдохнув, я собрал рюкзак и отправился в школу. В тот день я начал слышать крики, когда проходил по единственному мосту в городе, соединяющему две его равно огромные части. Я не мог найти виновника этих убивающих мои уши звуков: он шел откуда-то снизу, под держащим все наверху бетоном. И крик был краток, но так пронзителен, всего раз услышал, но по итогу он звучал в моей голове без остановки.
1-ый Урок – Литература
Все начиналось так хорошо: пришел, не получив косых взглядов, сел без лишнего шума – никакого внимания. Я погрузился в свои сложенные руки как в мягчайшую подушку из всех мною опробованных и ушел в мечты о месте получше того, в котором вырос.
Все как истуканы глядели в окно на энтузиастов, баллончиком рисующих те самые круги, прямо перед школой. Но мне было так наплевать, я лишь слышал забавные, – с их точки зрения, – комментарии насчет этого. Что-то вроде: “Ну теперь школа действительно станет интересной!”, – мне бы такую радость из-за жалкого кружочка.
Я не сплю на уроках или переменах, а просто лежу: делаю вид так сказать, в основном даже с открытыми глазами. Просто упираюсь в точку на парте и порчу свое зрение. Адам далеко не лучший ученик, который мог позволить себе дурачиться и ничего не делать на уроках, он не набирал высшие баллы на тестах, – это если коротко о моем обучении.
К нам влетел Дуглас, он редко приходил за целых десять минут до начала урока, но в его руках были прямо свежие, горячие как пирожки новости. Он бросил бумаги на стол и как обычно прокричал своим ядовитым тоном, чтобы все сели и не давили своими телами на стекло, мало ли, слетит и все попадают на не докрашенные круги.
Пару-тройку людей снова не стало, улетели, – мы к этому привыкли давно: это стало своего рода эпидемией, понемногу уносящей каждого из нас, – но одно имя все же меня убило.
– …Лейла Дюбуа прошлой ночью…
И все же это произошло, она зачем-то сделала это. Была ли причина в моих словах или действиях – я не знаю, знать бы хоть то немногое, чтобы просто суметь уснуть.
Она всегда ходила за мной, всегда искала способы поговорить со мной, будто ей меня не хватало сотни лет. По-моему, как я слышал, она присоединялась в кружки, в которые шел я, и сразу же их бросала, как я из них уходил. Она могла иметь друзей, но лишь выбрала путь безответной со мной дружбы. И вот я вспоминаю, как она подгоняла мне сжатые в шарик листочки на контрольных, которые я бы завалил без нее, как я в моменты голода находил на своей парте пакеты с сэндвичами. Она заботилась обо мне, а я не понимал почему.
Дуглас позвал меня к нему, чтобы передать записку от Лейлы, на которой четко были выписаны мои инициалы, А. М. – Адам Моро, раскрываю все карты так сказать. Я вырвал этот конверт, будто он был золотым билетом на шоколадную фабрику, и стал его рассматривать. Весь класс смотрел на меня и всем видом говорил: “Ну! Не томи!” – как будто я был обязан делиться содержимым этого конверта. От нас, старцев школы, вообще много чего требуют: там и с домашним заданием помогать просят и с навигацией по школе, а мы не запрограммированные помогать роботы.
Я конверт открыл не сразу, сначала сел отдышаться на своем стуле, а затем произошло следующее.
За нашей стеной, в другом кабинете раздался выстрел, после чего пошли крики. В классе началась паника, даже я поднял голову, чтобы осмотреться, а ведь когда-то я уже предсказывал, что это произойдет. Затем следующий выстрел, он был слышен глуше, будто в кабинете подальше произошел. После этого стали слышны шаги, но шагов было многовато, и сразу стало понятно, что к нам идет пара человек.
– Да иду я! – Раздался знакомый голос из-за двери.
Флакона, розовую карамельку, вдруг втолкнули в наш кабинет, а за ним зашел окровавленный Мейс с тем самым пистолетом в руках, которым фрики игрались в клубе литературы.