Я даже боялся сказать ей, что не могу впускать жить ко мне человека, которого я видел всего дважды, но с другой же стороны я также боялся и за нее, ведь в нашем городе что угодно могло произойти с такой как она. К тому же ее внешность играла в ее пользу: она была такая невинная, хоть и кричала постоянно и надувала щеки, когда обижалась. Я не удержался:
– Если будешь тихой…
– Да! – Она прыгнула на меня и начала расцеловывать – четырнадцатилетняя девочка, – хоть и на самом деле нет, – мне было явно неудобно, плюс, она весь мой кругозор закрыла. – Соседушки!
– Ты мне весь вид закрыла.
Затем народ окончательно разозлился и начал орать на нас, бросая всякий мусор: то свертки бумажек, то жестяные банки, полные. Мы с Евой ушли, по пути я начал спрашивать про интересующих меня людей.
– А ты знаешь Роберта Брайсона?
– Кого? – Я оказался крайне разочарован. Это она еще меня необразованным называла?
Дома.
Вы не поверите, какие были взгляды у ранних пташек, что решили выйти из дома пораньше, которые наткнулись на меня в коридоре, ведущего за собой Еву. Никто в доме не верил в меня, как в романтика, да я и сам не верил. А Ева в свою очередь оказалась очень приветливой, с каждым поздоровалась и руки пожала, и все искренне улыбаясь. Лишь одному не пожала, тому неприятелю, любящему туфлей помахать: я ей сразу сказал, чтобы с ним не смела здороваться – так оно и произошло, прямо перед ним улыбалась и здоровалась, а его самого прошла с пугающим холодом. Ох, как же он был озадачен и раздосадован: впервые мог тронуть девушку, и не получилось. Я сразу понял, что она может быть и полезной, а не только причиной для больной спины.
Когда же мы ко мне вошли, то Ева не стала ждать и сразу начала бросать комментарии насчет моего жилища. Она назвала его неряшливым, грустным и загадочным. Говорила, что будто не видела общего объема, хотя смотрела на все с широко открытыми глазами. Еще ей постоянно казалось, что откуда-то вылезет крыса, а в окно влетит птица – шугалась от любого шороха, пока я не попытался ее заверить, что квартиру веду в чистоте, но у нее был на это аргумент:
– Да ты себя не можешь в чистоте держать.
И она встала стеной, не могла и шагу сделать, пока я не согласился принять душ. Сама она попросила мое пальто, чтобы поступить гостеприимно и помочь убрать с меня кровь Кристофера, но цепь почему-то не взяла, говоря: “Так даже круче, но с пальто перебор”. Сняв с меня пальто, она также попросила и остальное. Я был против.
– Давай, тут же все свои. Если тебе неловко, то я тоже могу раздеться. – Простите за любимые мною аналогии с мультиками, но у меня чуть кровь из носа не пошла из-за этих слов. Я мультфильмы любил еще давно из-за живучести героев. Разве не весело с ними? Режь, дави, с крыши сбрасывай, а они либо соберутся обратно, либо превратятся в лепешку и вздуются – классика. – Ну хорошо. – Она быстро скинула свитер и приступила к рубашке, пока я не выбежал к себе в комнату и не закрыл за собой дверь.
– Оденься обратно! – Кричал я из своей комнаты на кухню.
Моя квартира состоит всего из трех помещений: открываешь дверь и сразу попадаешь на кухню, – гостиной у меня нет, – затем, пройдя к дальнему окну, где я и люблю сидеть по ночам, натыкаешься на дверь в мою комнату, откуда также можно пройти в туалет – вот и все. Дело было в том, что она оккупировала кухню и выход из квартиры.
– То есть кухня в моем распоряжении? Ой, и выход! Как мило! – Она издевалась надо мной, почему-то сильно хотела увидеть, как я раздеваюсь.
Я приватно разделся и через маленькую щель в двери бросил всю свою одежду.
– А я все видела! – Я уже не знал, кого мне с ней проклинать.
– Одевайся!.. И не трогай мою одежду, пожалуйста.
Сам я пошел в душ. Ласковая вода текла по мне целый час: я не мог не насладиться ее оживляющими свойствами, а в ту ночь она будто дала мне новую кожу, чистую и приятную. Мои волосы вновь стали легкими и мягкими. Душ мне действительно помог, будто с ним и все беды ушли – я даже перестал думать о беде, находящейся за двумя от меня стенами. И я, конечно, этого не делаю обычно, но тогда я минуты три проторчал и смотрел на пресс, наверное, хотел увидеть красивые кубики после того, что сделал ранее. Кубики были, но я представлял их более красочными.
Я совершенно забыл о Еве, когда вышел из душа и просто довольным упал на кровать с желанием больше не вставать. Я нежился в кровати в одних трусах, что я делал лишь в особых случаях, потому что обычно не могу даже лежать, если я не в штанах или джинсах. И вот я лежал на своем отстраненным от реальности облачке, пока не заявилась Ева.