– Да, прости, а то что-то позабыл я, чертов дроволом. – Мне не очень нравится, когда человеку не терпится назвать свое имя, но вот отцу не знать имя собеседника всегда казалось чем-то грубым. – Грэди Моро. – Он протянул ей руку, и они друг друга поприветствовали. – Ух вы, наверное, и посмеялись, услышав имена друг друга.
– Пап, такое никому не смеш…
– Да-а! Сама в шоке была от такого совпадения, ха-ха.
– Хах… И давно вы уже лежите вместе в одной кровати?
– Со второй встречи.
– Которое было?..
– Вчера.
Отец поперхнулся чаем, разлив его на мою драгоценную скатерть. – Обидно, потому что сам ведь цвет выбирал: никелевый. Хороша ведь скатерть была. – Видимо, не такого он ожидал, совсем не такого.
– Правду о молодежи говорят: бежите сломя голову да потом спотыкаетесь… Может, зря я тебя оставил жить одного в таком раннем возрасте…
– Не-не-не! – Я перепугался, так как не хотел терять это спокойное и серое жилье. – П-просто мы с Евой при нашей первой встречи так понравились друг другу, что три дня не расставались – любовь с первого взгляда, но проверенная, пап, точно тебе говорю!
– Да неуже… – Ева не успела договорить, так как я долбанул ей по коленке под столом. – Ай, бл!.. Да-да, все так, как он сказал… Сукин сын, я тебе это припомню… – Прошептала она.
– Да я пошутил, ха-ха! Мой сын не, – Он постучал по месту с пластиной, – так что сам разберется. – За это ко мне отношение я также его уважал.
Я подлил каждому кипятка, и мы продолжили.
– Я слышал, что у вас там произошло в школе, на самом деле, поэтому я сюда и приехал – хотел поддержать, но ты и сам стал прекрасно справляться. Ей богу, мужиком то каким стал!
– Ну вот если бы ты приехал раньше…
– Знаешь, дела были, так что приехал, как только смог.
– Прости.
Отец всегда пытался выкроить на меня время, неважно, каких денег это ему стоило.
– Я поговорил с этим Мейсом. Этот откровенный мазохист уже прекрасно знал, что я приду, так что был полностью готовым ко всему. В моих планах было растолковать этому бредкому ублюдку, что не стоило размахивать пистолетом возле лица моего сына, а он в ответ предложил мне сделку. У него откуда ни возьмись были сведенья о банде ***, – я не собираюсь открывать тайны, которые могут сыграть против моего отца, так что извините, – а в замен предложил защиту на стороне.
– Погоди, то есть его никто не тронет?
– Мы заключили сделку.
– Да, но вы можете в любой момент ее разорвать. – Встряла Ева.
– Мы заключили сделку!
– Ладно, только не кричите.
– Кто бы мог подумать – выкрутился! – Восхищался я. – И такой человек на протяжении двух лет шатался вокруг меня и разговаривал о полнейшей бредятине, в которую и сам не верил!
– Думаю, что в тюрьме все равно выйдет не сладко. – Сказала Ева.
– Правду-матку она говорит. – Согласился Отец.
Я встал и начал расхаживать по комнате.
– Вы не понимаете, сладко, не сладко – нет разницы для него. Он остался жив и будет продолжать жить! Я ни капли не сожалел, когда из-за меня у него все горло прорезало. Я даже не боялся, убил я его или нет, зато мне было страшно за человека на крыше, который умер только по его вине!
Ева на радостях хлопнула в ладоши и произнесла:
– Тогда я знаю, что тебе нужно!
Предложение Евы.
Настало время поговорить о главной достопримечательности города: часовой башне, на которой стрелки уже двадцать лет как не идут. Она стоит в самом центре города и просто угнетает, так как про ее состояние уже все давно позабыли. Чем же она запомнились нашему городу? Конкретно она – ничем, но вокруг нее творилась такая история, о которой ни один город не будет желать. Ламоре Д’трафени – мужчина, придумавший белый круг для игры перед смертью и сам его опробовавший впервые на этой самой башне. Разумные взрослые восприняли его как идиота, решившего глупо пошутить, но вот отчаянной молодежи это так не показалось – она восприняла это как знак, что жизнь не более чем игра, за которую стоит бороться, если она веселая, и от которой нужно избавиться, если она не такова. В погоне за своим весельем народ совсем стал забывать про ближних своих, став одинокими и несчастными людьми, которые в силу своей веры начали думать, что настало время сыграть в самую веселую игру их жизни: попади в центр круга. Кто бы мог подумать, что один несчастный мужчина сможет дать дорогу откровений для других несчастных людей, показав им, что можно творить с собственной жизнью.
Когда старшие поняли, что за ужасный тренд сотворил тот идиот, то тут же решили увековечить всех погибших одной простой метафорой: не идущими стрелками, остановившимися с приходом нового поколения, с уходом которого и они вновь начнут ходить. Насчет того, что именно представляют из себя эти стрелки есть множество догадок, а я сам никогда о них больше, чем о простых часовых стрелках и не думал.