На платформе под циферблатом мы никого не обнаружили, на земле перед башней ни единого тела – это был успех, хоть и было пролито много моих слез.
15 ноября 2017 года.
Стоит ли мне говорить о пятнадцатом числе, когда мы с Евой ходили по городу и наблюдали за вновь оживающими людьми? Я понимаю, вы нас уже любите, дорогой читатель, и определенно хотите больше моментов с нами, но я имею огромное желание поведать вам о другой истории с Евой.
Отец уехал с грузом гордости за меня. Никогда он не был так рад приезду ко мне, а я всего-то был рад, что у меня получилось его осчастливить.
Еще скажу, что в тот день она рассказала мне о том, что в теле Евы она родилась сиротой, девочкой в приюте, из которого сбежала в тот же день, когда вновь смогла мыслить. Когда она перерождается, то восстанавливает всю свою память где-то к восьми, а с таким большим опытом по жизни она и в восемь не пропадет.
16 ноября 2017 года.
Вот вам, наверное, легче помнить о датах, о том, что мне в тот день нужно было идти в школу, а у меня будто из головы это вылетело. Наверное, многие в школу тоже не вернулись в тот день: либо забыли, как и я, либо поняли, как хорошо иногда отдохнуть и подумать, а после нашей выходки с часами думал весь город.
Ощущать себя важной частью города мне показалось интересным, так как я никогда не думал, что смогу сделать что-то такое, что может отразиться на наших горожанах с такой разрушительной силой. Я был доволен тем, что смог хоть немного образумить людей, не убивая при этом троих, – угадайте про кого я, – я считал себя победителем в сравнении с человеком, уже сидящим в камере.
Утро началось с напрягающей тревоги, потому что дома я оказался один. Никаких слов, записок или сообщений, Евы просто не было и каких-то ее вещей тоже. Но я не говорю, что оказался в панике, скорее в замешательстве: все же она так рано не вставала раньше и тихо не выкрадывалась из дома.
Тем утром я в полной мере погрузился в воспоминания. Поглядев на окно, я вспомнил свои грустные ночи, когда я старался не думать обо всем ужасном, что со мной происходило. Оглядев всю кухню и спальню, вообще вспомнил, каким я был отрешенным интровертом, которому дороги без людей казались самыми лучшими. В тот день я снова услышал скрежет в локте протеза – то, что я постоянно замечал, то, что постоянно меня раздражало, я не слышал уже много дней, а когда снова заметил, то никакого дискомфорта это не приносило. Честно, протез стал мне рукой, а не простой иногда полезной железкой. Я изменился за время неудачно полученных каникул, но не все можно изменить в таком комплексном человеке, как я. Мое лицо все равно не выдает движений, когда я как бы улыбаюсь или грущу, мою трусость перед выдачей эмоций ничто не заставило исчезнуть. Но в то утро я думал, что раз уж с Евой я смог немного измениться за такой короткий срок, то в дальнейшем смогу преодолеть все свои проблемы.
Девушки тем ветреным днем были чем-то ужасно огорчены, пока мужчины во всю смеялись, но я не мог понять, в чем дело.
Я снова отправился на ее поиски, но ни на трубах, ни в центре города ее не было. Проходя ресторанную улицу, мимо магазинов одежды, которые там, оказывается, тоже были, – только у них одни носки по цене выйдут как весь мой гардероб, – я встретил уже знакомого вам всем человека.
– Почему у меня такое ощущение, что чем чаще я тебя тут вижу, тем быстрее пустеет твой кошелек? – Сказал Готье с тонной разных красивых пакетов на его сильных руках и плечах.
Встретив меня, Дюран даже обрадовался. Приятно осознавать, что твое появление вызывает радость, а не гнев. Однако он изрядно устал к тому моменту, потому не стал останавливаться на разговоры и сказал, что если я хочу поболтать, то пусть уж провожу его до дома, взяв пару пакетов. Мне нет дела, что там покупают себе люди, но когда у тебя на руках одежда, да еще и из таких магазинов, то невозможно удержаться и не взглянуть. Одежда всегда вызывала у меня интерес, так как ее можно использовать всевозможными способами и подбирать такую композицию, что и в жаркую погоду наденешь на себя, наплевав, что вспотеешь. Готье всегда ходил в своем бардовом костюме с черной рубашкой – это была вся одежда, которую я на нем видел, так что вы должны понять, почему я заглянул в его пакеты.
– Нашел что-то по вкусу – ха?
Там были всевозможные джинсы черных цветов, костюмы и толстовки.
– Зачем ты покупаешь столько одежды, если носишь одно и то же?
– Я тебя в последнее время тоже только в этом наряде вижу.
Готье, прогуливаясь по ресторанной улице ни с кем не здоровался, не соприкасался взглядами, а я всегда считал, что у него полно друзей в таких местах. Он и на меня не смотрел, когда я с ним говорил, лишь оглядывал вывески всяких кафе и магазинов, словно размышлял, не пойти ли туда. В итоге я смотрел на его затылок.