– Двести тысяч? – Удивлялся Панк.
– Не верится, правда? Я же говорил, что жгу своими глаголами.
– И когда начнется спад?
– Не скоро.
Он передал планшет в лапы монстра, а сам нагнулся у наших лиц. Наконец-то мы столкнулись с ним лицом к лицу, а лицом он вышел не сильно красивым, но с долей харизмы, а все из-за настойчивых глаз, когда он ожидал от тебя именно той мимики, что уже представил в голове. Это помогало ему удерживать контроль – мне бы так уметь. Замечу, что из всех любителей использовать хорошие парфюмы, он выбирал запахи с умом: не так монотонно как Готье и не так вызывающе как Кристофер, так что пахло от него очень приятно.
– Что же мне с вами делать…
– Блин, ты с виду богатый – мог бы и потратиться на исправление носа. – Сгрубила Ева. – А то он как картошка.
С меня будто огромный груз упал, когда он отвел на меня взгляд.
– Ты с виду красивая. – Он сжал ее нос и немного пошевелил. – Было бы обидно терять такой носик. А эти нитки, для чего они? – Он говорил о нитках на щеках, которые она себе пришила. – Сейчас уберу.
Он поддел нитку ногтем и резко потянул. Ева даже не пискнула, хотя у нее там все нервы задело.
– Так ты будешь нос исправлять или как? – По ее щеке уже немного протекали дорожки из крови.
– Стальная, ха-ха.
От наплыва эмоций у меня закружилась голова и похоже совсем пропало чувство страха.
– Повторишь выходку с нитками – прибью.
– Ой, котенок, ты вообще молчи.
Из-за спины он достал пистолет немаленьких размеров и принялся стрелять в землю. Эта выходка меня позабавила, так как я думал, что это он меня напугать хотел, но улыбаться я перестал мгновенно, когда он приставил адски горячее дуло к моей щеке. Это было невыносимо больно, а когда он убрал дуло, то за ним потянулись расплавившиеся куски моей кожи.
– Ты же не думал, что я для прикола шмалял в пол?
Ева так и вовсе рассмеялась.
– Адам, ха-ха, ты бы за себя побеспокоился, а не за меня, ха-ха-ха! – Вот и делай людям добро… – А на самом деле довольно умный ход с пистолетом, я такое впервые вижу.
– А кого ты перед собой видишь? – Сказал он, подойдя поближе.
– Бандита.
– Не верно! Ты видишь азиата, а значит гения.
– Как мило!.. Это расизм?
– Нет, если я сам азиат. Проверь сама.
– То есть ты дашь мне правильный ответ, если я спрошу, сколько будет три в одиннадцатой степени?
Немного подумав, он щелкнул кабану и сказал:
– Будет сто семьдесят семь тысяч и сто сорок семь?
– Ага. – Ответил кабан, проверив в калькуляторе.
– Ха! Я и вправду самый умный! Сам ведь посчитал, в уме нахер!
Внутрь зашел еще один бандит, который мигом прибежал к боссу.
– Мэф, твоя сестра здесь, и она в ярости!
– Сестренка? – Все открыли рты, услышав это. – Эй-эй! Челюсти подберите: все путем! – Мэф стал нервничать. – Так, э-э-э, вы! Значит, их убить, но только без художеств, пули в затылок хватит, а за потраченные на них силы я забираю протез.
Он нагло снял с меня мою руку и положил на свое плечо. Я, конечно же, не легко ему сдался, но когда он тяжело вздохнул я вспомнил о пистолете у него за спиной и перестал сопротивляться.
– Где она ждет? Надеюсь, что вы встретили ее как подо…
– В твоем кабинете, пьет ромашковый чай.
– Ей это не поможет, но молодцы, что попытались.
Мэф ушел, и в помещении воцарился хаос: громкие разговоры, ужасные маты, все стали доставать азартные игры и повсюду разнесся угар.
– Все так расшумелись. – Говорила Ева, прижав левое ухо к плечу.
– Мэф не любит, когда его представление что-то заглушает. – Ответил Панк. – У вас сложилось бы другое впечатление.
Панк поднял нас и начал выводить наружу. У меня сердце стучало не хуже, чем Джон Бонэм отбивал быстрый ритм по барабанам – хороший барабанщик, правда, рок не люблю. Пока нас вели к какому-нибудь высохшему кусту или грязной подворотне, я уже смотрел на свою дыру в голове, как я глупо валялся на пыльной дороге, и как кровь протекала от головы до самых пяток. Вот любую смерть был готов приодеть, но получить пулю в голову не было номером один в списке. Самой интересной мыслью за тот короткий поход было: “Интересно, видел ли хоть кто-нибудь, какого цвета пуля прилетала им в голову? Успевали ли они это заметить?” – Ну вы знаете: бывают золотые, немного розовые или приближенные к зеленому. Моей оказалась золотая, но не поймите неправильно, я не пишу откуда-то сверху и меня не подстрелили.
У Евы будто было все на все, когда я заметил, как у нее ослабевают веревки. Помните, как я описывал ее страшный палец, прикрытый мышкой, об который я еще порезался? Кто бы мог подумать, что его остроты хватит для того, чтобы понемногу прорезать веревку.