– Скажи мне, глыба льда, тебе легче стрелять в затылок или промеж глаз?
У него в руке уже был пистолет, которым он побивал по лбу.
– Голова есть голова – убийство есть убийство.
– То есть тебе побоку, когда ты смотришь на эти жалкие глазки, говорящие тебе: “Я сделаю все что угодно, только не убивай!”?
– Я в них не смотрю.
Веревки Евы спали и она напрыгнула на медведя, придавив его горло острой костью, а он приставил пистолет к ее голове.
– Ну ты примерно понимаешь, что мы зависим друг от друга. – Сказала Ева, выдыхая пар. Не знаю, что за убийца в ней таился, но ей явно нравилось ставить людей на грань между жизнью и смертью. Она хихикала и продавливала кость дальше, пока не пошла кровь. – Адам, забери свой протез, а я пока с ним поговорю. Веревки разрежь вон у той расхреначенной бочки с торчащими углами.
Я пошел к бочке, но Ева меня снова окликнула:
– А поцеловать на прощание? Я на девяносто пять процентов уверена, что ты живым не вернешься, так что я жду хоть чего-то.
– Вы случаем не Бонни и Клайд? – Тихонько говорил Панк, чтобы не прорезать глотку еще сильнее.
А я с удивлением посмотрел на Еву.
– Ух ты! Я буду Бонни! – Сказала Ева. – Да она же мой кумир!
– Но… Ты же сейчас знаешь их историю, так зачем ты дала себя расстрелять?
– Потому что их история уже свершилась? Я не импровизирую, Адам, а следую сценарию.
Кабинет
На завод было проникнуть не сложно, но неудобно, так как я все-таки правша без правой руки. Я только тогда смог заметить, насколько же легче я чувствую себя без протеза и нет, это не снова мои внутренние проблемы и не любовь к людям – я говорю буквально. Протез весит около трех килограмм и когда у меня его отобрали, то я словно стал пушинкой, которую вел поток ветра, а не я сам.
Завод и вправду оказался новым, красивым и чистым. Я везде мог увидеть свое вроде красивое, а вроде и нет лицо в отражении, даже освещение там было нормальное: не желтое, как внутри горы из машин, а белое, где глаза не хотят навсегда закрыться.
Найти кабинет Мэфа было просто: достаточно было следовать по звуку очень громкой двери внутрь, наверное, в тот момент Мэф и зашел. У кабинета было большое окно с выходом на весь цех, а внутри него, помимо двух людей, были развешены постеры с лицами людей, похожих на меня и на Еву, возле них были подписи: “Не он!” – или – “Не она!” и по большей части они были разодраны чем-то острым.
– Сеструха! – Он полез к ней с объятиями, но в ответ получил очень громкую и точную пощечину.
– Книга?! Ты написал обо мне сраную книгу?! – Она так орала, что окно потрясывало. Я с болью представлял, как это было громко для Мэфа, который стоял в метре от нее.
Его сестра была похожа на, – прошу прощения за такое гнусное слово, – шлюху, да еще и злую, но по виду очень уставшую: вся в ободранной одежде и синяках, а левый глаз постоянно дергался и не мог нормально раскрыться. Но она была красивая, даже было жаль, что с такой крохой, – она была маленькая, – кто-то так издевался.
– А нехер злиться, сестренка! О тебе прочитало уже двести тысяч человек, понимаешь, ты становишься знаменитой!
– За счет чего, а?! Что я профессиональная шалава?!
– Ты в их глазах сильная женщина, на которую хотят равняться! Клянусь, ни одного плохого отзыва о тебе не прочел!
– Ненавижу! Тебя ненавижу, Мэф! Как ты мог подвергать мое прошлое под суд?! Как смел ты обсирать меня перед публикой, когда сам вышел не лучше?!
– Мать твою, я зарабатываю деньги, а ты только унижаешься!
– Я живу, богатенький ты мой! Это моя жизнь!
– Этот образ не то, что имеет право зваться жизнью!
– Охереть! Дайте пистолет в руки и вот это уже жизнь!
– Да че ты злишься?! Тридцать пять процентов забирает издатель, а остальные деньги я хотел накопить до красивой цифры и выдать тебе!
– И сколько же там накопилось?
– Семьдесят восемь тысяч.
– Какие большие деньги! Хорошо, тогда сними эти деньги и запихни их себе в жопу!
– Ой, да пошла ты! Я же хотел для тебя как лучше! Так денег не берешь – они же кровавые, да?! А стоило мне сделать что-то почестному и нате, еще что-то не нравится!
– Да ты в очередной раз все просрал, Мэф! Как всегда на самом деле! Ты даже не придумал персонажа, а прямо по имени меня назвал!
– А это плохо?! Разве плохо показывать настоящих героев нашего города?!
– Да меня теперь снять хочет каждый второй! Насильно пытаются в койку завалить, а я не в силах сопротивляться! Но да, охеренное тебе спасибо, Мэф, чаевых мне оставляют хоть отбавляй! Хожу с набитыми трусами!
– Правда? Блин, сестренка, ты только назови приставал и я их…