Галина Владимировна Врублевская
Спокойная работа
Ночь. Цех спит. Слышно мерное дыхание вентиляторов. Внизу что-то заскрипело. Это робот набрал очередную партию шихты, чтобы насытить печь. Печь жадно чавкнула. Благодарно загудела.
Я сижу наверху, на галерее. Здесь стоит ЭВМ, которая командует роботом. Наше трио: печь, робот и ЭВМ прошумело на весь завод. Начальник с гордостью приводит в наш цех высоких гостей, и они неизменно восхищаются новой линией.
Но сегодня все спокойно. Посторонних нет. Я сижу в удобном, вертящемся кресле и вяжу себе шапочку. Больше я ничего не делаю. Такая у меня работа: ничего не делать, а только наблюдать. Телетайп стрекочет, фиксируя контрольные цифры техпроцесса. Изредка, отложив вязание в сторону, подхожу к телетайпу, пробегаю глазами строчки распечатки. Все в порядке. Сбоев в системе нет.
– Татьяна, ты не спишь? – Кирилл, сменный инженер спрашивает.
Я его не вижу: он сидит за приборной стойкой, что-то паяет. Хорошо представляю круглое лицо Кирилла с вечной жизнерадостной улыбкой. Мы коротаем ночь вдвоем: одному в цеху находиться не положено.
– Не сплю, – отвечаю я, примеряя шапочку.
Смотрюсь в зеркальце. Шапочка зеленым венчиком заиграла на моих рыжих волосах. Отлично получилось! У меня и платье густо зеленое. Очень неплохо на мне смотрится. Жаль, Кирилл меня не видит. Он и, вообще, на меня не смотрит. Всеми мыслями он устремлен к другой. И не только мыслями.
– Танечка, ты не подежуришь пару часиков одна? Я к приятелю сбегаю.
– Валяй! – говорю.
Знаем, каких приятелей в первом часу ночи навещают. Управлюсь. Здесь и одной делать нечего.
Ушел.
Огонь в печи гудит, как провода в зимнем лесу. Надо взглянуть, как там мой компьютер. Вижу со своего места, что распечатка длинным полотенцем уже по полу змеится. Подхожу ближе. Просматриваю цифры. Так, параметры в норме. А вот и таймера автограф: полвторого отметил.
Пора отдохнуть немного. Устраиваюсь на своем привычном ложе: кусок поролона поверх трех стульев. Прилягу, но спать не буду сегодня: одна все-таки. Вот так, хорошо. А сверху пальто прикроюсь ...
Ой, чуть со стульев не свалилась. Кажется, заснула. Прислушиваюсь. Также спокойно гудит печь и стрекочет телетайп. Все в порядке. Снова проваливаюсь, как в яму. Просыпаюсь вдруг, от гремящей тишины. Печь молчит, телетайп не стрекочет. Быстро вскакиваю, бегу к компьютеру.
Как сердце чувствовало! Аварийная остановка – АВОСТ. Первая раз такая неприятность. Давно ли сбой произошел? Вдруг печь остыла? Где же инструкция? Вот она. Так: «Выход на ручной режим ... Температура. Давление...»
Быстро ввожу в ЭВМ параметры. Давай, робот, жми, поддай жару. Кажется, пронесло. Кристаллы в печи еще не застыли. Но их свойства! Неужели брак? Ладно, сразу не заметят, а на сборке уже и не разберут, в чью смены кристаллы выпекались. А контрольная распечатка на что? По ней сразу видно, что АВОСТ произошел и сколько времени печь стояла без управления.
Ищу ножницы. Так, вырежем кусочек бумажного полотенца. Теперь заклеим. Почти незаметно. Подумают, перфорация на краях порвалась. Это бывает ...
Вернулся довольный Кирилл.
– Татьяна, покемарь, теперь я подежурю.
Сказать ему или промолчать? Скажу. Вместе ведь отвечать придется, в случае чего.
– Кирилл, – говорю, – я АВОСТ проспала.
– Ты что? – даже улыбку проглотил. – И печь остыла?
– Нет, не остыла, – отвечаю. – Я ее успела на режим вывести.
Кирилл подбежал к телетайпу. Уставился в контрольную распечатку.
– А где сообщение о АВОСТе? – спросил.
Ничего не заметил!
Я нервно рассмеялась.
– Нет, значит ничего не было!
– Ты что, отстригла кусок? – догадался он, заметив неровность на бумаге.
– Неплохо слепила? – похвалила я себя.
Кирилл нервно зашагал около ЭВМ по галерее. Чуткое эхо вторило его шагам. Круглое лицо инженера от напряжения сделалось квадратным. Наконец он остановился и снова повернулся ко мне.
– Ведь кристаллы испорчены, как ты не понимаешь? Технология нарушена, свойства уже другие будут ...
– Кто про это узнает, раз печь не остыла и на распечатке следов нет?
– Но мы-то знаем. Зачем ты мне сказала? Лучше бы молчала!
– Вот вместе и будем молчать, – усмехнулась я.
– Я на тебя понадеялся! – возмутился инженер. – Должна хоть капля ответственности быть.
Ишь, еще и об ответственности заговорил. Чем к Ляльке по ночам бегать, процессор чинил бы в резервном компьютере. Вон платы разбросаны на монтажном столике как попало.
Я молчу.
– Придется утром начальнику цеха доложить, – угрюмо роняет он. – Эта партия кристаллов должна пойти в брак.
– Если тебе квартальной премии не жаль, подумай о своей репутации, инженер, – сказала я вкрадчиво. – Кстати, думаю, не только начальству, но и жене твоей будет интересно узнать, к кому ты с рабочего места по ночам бегаешь.
Кирилл подошел к ЭВМ, перевел ее на ручной режим и начал проверять свойства кристаллов. На дисплее поочередно высвечивались нужные числа.
– Как? Все в порядке? – поинтересовалась я, присаживаясь рядом.
– Все параметры, кроме одного, в пределах допуска, – задумчиво ответил Кирилл. – Предельная упругость ниже нормы.
– Ну и что, – я пожала плечами.
– А то, что эти кристаллы будут «вылетать» в два раза быстрее.
– Подумаешь, у кого-то телевизор сломается на год раньше. Они и без нас выходят из стоя ...
– Уговорила, – вздохнул Кирилл. – Молчим.
Он, насвистывая, отправился к монтажному столику. Я посмотрела ему вслед. Взгляд мой упал на плакат, висящий на стене: «Безлюдная технология – веха завтрашнего дня».
Я снова легла на стулья и закрыла глаза. Последняя мысль, промелькнувшая в голове, была приятна: «Хорошая у меня работа, спокойная».