— Ладно, ребятки, вы у нас крутые, но и я не в монастыре выросла. Ещё посмотрим, чья возьмёт!
Оставшийся путь показался взрывной вечностью с привкусом хрустящей земли на зубах. В скверном настроении, изгвазданная с ног до головы, я добралась до двери и громко постучала. Адвокат передал мне копии завещания и документов на дом, но не оставил ключей. Теперь понятно почему — у двери напрочь отсутствовал как замок, так и ручка.
Спустя долгую минуту дверь широко отворилась. Прямо за её порогом, словно вышколенный слуга, сидел упитанный кот пепельного окраса с длинными лапами и густыми чёрными усами. Его ярко-жёлтые глаза смотрели в мои карие с внимательностью сканера радужной оболочки. Кажется, в них сверкнуло здравомыслие.
— Это ты открыл дверь? — с искренним любопытством поинтересовалась я. Никого другого в холле не было.
Предположение бредовое, но почему нет? В Райме водятся трёхглазые монстры и фокусники с удивительными способностями, разумный кот на их фоне не самый абсурдный вариант.
Несколько мгновений пушистик обнюхивал воздух, затем склонил голову на бок.
— Мя, — прозвучало вполне дружелюбно.
— Будем считать, да.
Не став спрашивать разрешения войти, осторожно перешагнула порог. Доски пола под ногами не разверзлись, уже хорошо. Кот тут же прошмыгнул влево к многоярусному шкафу-гардеробу и снова мяукнул, недвусмысленно предлагая повесить верхнюю одежду на вешалку и снять грязные туфли. Целая груда детской обуви, как попало брошенная возле полок, позволяла сделать вывод, что по дому принято ходить в домашних тапочках. У меня их нет, значит, буду пока босиком. Сумку и фикус оставила здесь же.
Посчитав миссию по встрече гостьи выполненной, кот запрыгнул на круглую тумбу, куда обычно ставят вазы с цветами, и притворился шерстяной статуэткой. Славный зверёк! Всегда хотела завести домашнего питомца, правда, собаку.
Внутри дом поражал ничуть не меньше, чем снаружи, только по-другому. Сразу как входишь — просторный холл с мозаичным полом, диванами и маленьким столиком по центру. На стенах портреты строгих дам и джентльменов в пышных одеждах, с высокого потолка свисает подобие хрустальной люстры из театра с множеством гранёных «капелек». Чуть сбоку наверх поднимается массивная деревянная лестница с резными перилами. За большим арочным проёмом с левой стороны — столовая. Насколько я смогла разглядеть, она объединена вместе с кухней, одна из стен которой представлена панорамным окном. С правой стороны гостиная и дверь, ведущая в ещё одну комнату. Вероятно, там хозяйский кабинет. На втором этаже, так понимаю, спальни. Если прикинуть по внешнему размеру особняка, их не меньше семи или даже восьми.
Витражные стёкла окон искажали солнечные лучи, приглушая их и раскрашивая в фиолетово-зелёные болезненные тона. Такое оригинальное освещение отчасти скрадывало царящий в доме бардак. Просто невероятный бардак! Самый бардачный из всех бардаков, что мне довелось повидать! Здесь словно обыск прошёл. Абсолютный и беспощадный! Мебель криво сдвинута, на перилах висит одежда, диваны завалены малопонятным хламом, на полу книги, игрушки и что-то ещё, чьё место явно на помойке. И пыль, повсюду просто катастрофически много пыли.
Особо моё внимание привлекла огромная картина на стене по центру, наполовину закрытая серой простынёй. Я не постеснялась подойти и сдёрнуть накидку. С холста на мир смотрело счастливое семейство в красивых нарядах с цветами и фруктами в руках — Рита с мужем и пятью детьми. Сестра поправилась в талии, солидной дамой стала, но всё ещё хорошо узнаваема внешне, на её пальчике сверкало колечко в виде рубиновой звезды. Ребята совсем юные, младшему здесь года три, не больше, а Иррас склонился поцеловать жену, отчего черты его лица почти полностью скрыли густая борода и длинные волосы. Художнику удалось передать живость лиц и безграничную гармонию любящей семьи. Ясно, почему дети предпочли спрятать портрет под простынёй.
Ладно, пора знакомиться с племянниками.
— Привет! — крикнула в пустоту. — Есть кто дома?
Ответом мне стала тишина, нарушаемая лишь тиканьем больших напольных часов. Надеюсь, именно часов, а не замаскированной под них бомбы. После «минного поля» от милых детишек можно чего угодно ожидать.
— Я знаю, что вы здесь! Будьте любезны, покажитесь.
Долго ждать не пришлось.
«О, дааа!» — на весь холл разнёсся женский голос с характерными томными интонациями эротического толка.
Источником звука послужила… лестница! Точнее, её верхняя ступенька. Со второго этажа выглянула юная девушка с длинными волосами, выкрашенными яркой радугой. Так понимаю — Калами. Невероятно, как она похожа на мать! Сколько бы лет не прошло, я всегда узнаю этот острый подбородок, пухлые губы и выразительные глаза. Шокирующе короткая по местным меркам юбка и серый безвкусный свитер ничуть не портили её привлекательность, чего нельзя сказать о море брезгливого недовольства на личике.