Женщина ополоснула его стакан и налила в высокий стеклянный графин чистой воды.
– А вы откуда? – спросила она.
– Я сам из Огайо, мэм. – Том хлопнул себя по лбу и виновато пробормотал: – Я ведь даже не представился! Меня зовут Джон. Джон Мастерсон. Джон Мастерсон из Огайо. А вы?
– Розита Саммерс. Можно просто Розита.
– Приятно познакомиться, Розита! – Том снова широко улыбнулся.
– И мне приятно, Джон, – ответила Розита и улыбнулась в ответ. – Знаете, моего сына тоже зовут Джон.
– Очень популярное имя. – Том огляделся. – Он дома? Невежливо было бы зайти и не познакомиться.
– О нет! Джон работает в Сан-Франциско. – Розита наклонилась к нему и доверительно прошептала: – Он полицейский. Детектив!
– Детектив Джон Саммерс, – словно бы впечатлённо повторил за ней Том. – Большая шишка, наверное: детектив в большом городе.
– Ой, скажете тоже! – Розита шутливо отмахнулась. – Он у меня идеалист, мой Джонни. Таким сейчас трудно, знаете ли.
– Знаю, – согласился Том. Он взглянул в сторону выхода. – Я, наверное, вас задерживаю. Мне лучше уйти.
– Оставайтесь, – попросила Розита. – Может, чаю?
– Это было бы замечательно! Я так устал в дороге. – Том улыбнулся, стараясь, чтобы улыбка выглядела максимально дружелюбной, и добавил: – Вы – моё спасение! Джону очень повезло с мамой.
Розита поставила на плиту маленький пузатый чайник, достала из шкафа тарелку с печеньем и поставила перед гостем.
– Ох, если бы он это ценил! – пожаловалась она. – Джон совсем увяз в своей работе. Так редко навещает меня в последнее время.
– Нехорошо, – согласился Том и медленно покачал головой.
"Его время теперь принадлежит мне!"
* * *
Департамент полиции Сан-Франциско
Мишен Бэй, Сан-Франциско
Калифорния, США
Результаты экспертизы Джон получил через пару дней. Всё стало более-менее точно. Но это не означало "ясно". Ничуть.
Итак. Маргарет Джонс со своим мужем Томом вернулись домой около пяти часов вечера. Они поужинали, приняли душ и занялись сексом. А в семь вечера оба были мертвы. Причём мужчина только задушен, а женщина ещё и порезана. После смерти. Искать оружие не пришлось, на кухне в раковине лежал отмытый нож, который подходил идеально. Никаких отпечатков на ноже конечно же не было.
Соседи из дома №347 сообщили о громкой музыке, мешающей спать, а патруль обнаружил незапертую дверь и два трупа. Соседей в другом доме, слева от дома убитых, не было. Дом пустовал.
На этом всё. Осталось только много-много вопросов, которые не давали Джону покоя, заставляя мысленно возвращаться в дом №343 по Панорама-драйв и обдумывать произошедшее там. Всё было не таким, как прежде. Две жертвы, а не одна. В то, что вторая жертва случайна, Джону не верилось. Погром в спальной, вопреки всегда аккуратному и сдержанному в местах убийств маньяку. Провод и ножевые ранения одновременно. Маньяк, бывало, использовал нож в качестве орудия убийства, но использовал и нож, и удушение сразу – впервые.
Странным было даже то, что журналисты молчали. Обычно на место преступления они прибывали первыми: убийца сам сообщал им адрес и детали своих убийств. Но теперь: громкая музыка и звонок соседей – почему? Почему не сообщил журналистам? Постыдился своего промаха?..
– Да не похоже это на промах! – сам себя оборвал Джон. Он сидел в кабинете и в сотый раз разглядывал фотографии с места последнего убийства.
Одно не тревожило его: убийство было совершено в Мидтауне, где маньяк уже объявлялся. Хотя с тем же успехом можно было считать «нормой» его убийства в Сан-Франциско или в Калифорнии вообще.
Джон затушил окурок в пепельнице и сразу же достал из пачки ещё одну сигарету. Он снова в тупике. Никаких зацепок! Новые жертвы оба приезжие: Том из Техаса, Маргарет – уроженка Окленда. Уровень доходов средний. Детей нет. Родители далеко. Близких знакомых среди соседей тоже нет, патрульные опросили всех по Панорама-драйв по обе стороны от дома Джонсов. Отчёт по делу "Маргарет Джонс", как звал это дело Джон, застопорился на середине.
Джон опустил голову и зарылся в волосы пальцами. А ведь что-то в этом деле есть, он это нутром чувствовал. Всё дело в Маргарет. Она убита не по правилам, не так, как Призрак убивал раньше. В ней должна быть разгадка.
"Джонс, Окленд. Окленд, Джонс", – крутилась одна и та же мысль в голове, надоедливая, как заевшая пластинка. Что он упустил? Что-то должно быть! Что-то непременно важное.
Джон отодвинул от себя материалы дела и окинул их взглядом. От каждого нового дела о Призраке он ждал чего-то важного: откровения, открытия, решения. Но чем ближе он подходил к разгадке, тем больше раздражался, чувствуя, что не видит очевидного. Как будто он не понимает что-то очень простое и доступное всем остальным. Как будто он упёрся лбом в большую неоновую надпись, которой подсвечено настоящее имя Призрака, но вместо чётких букв видит только свет. Один лишь слепящий неоновый свет кругом.