Джон выглянул из окна как раз в тот момент, когда Кевин вышел из двери и направился в его сторону.
– Привет! – поприветствовал его Кевин.
Он плюхнулся на пассажирское сиденье и огляделся. Старенький синий "Форд" Джона он видел не раз, а вот в салоне не был. Взгляд Кевина прогулялся по внутренностям автомобиля, а затем он бескомпромиссно выдал:
– А изнутри она выглядит не так убого, как снаружи.
– Не нравится, можешь и пешочком пройтись, – ответил Джон.
Он завёл мотор и выехал на дорогу. До стадиона было минут пятнадцать, если без пробок. Но куда уж без пробок, если сегодня день матча?! Большую часть пути они проехали быстро. Двуполостная набережная Эмбаркадеро, огибающая восточный Сан-Франциско, была почти свободна. Но ближе к стадиону улицы становились уже, а машин больше. Они потратили почти десять минут на преодоление последнего перекрёстка. Наконец, светофор остался позади, Джон припарковал автомобиль и повернулся к Кевину.
– Давай-ка сразу договоримся – это ни разу не свидание! Ты мне не нравишься! И твои намёки тоже! Понял?
– Понял-понял, детектив! – Кевин поднял руки, словно сдаваясь. – Это не свидание, и я тебе даже не нравлюсь! Договорились!
Они вышли из машины и зашагали к входу на стадион. Оказавшись в толпе желающих попасть на матч, Кевин заговорил:
– Я ведь вижу, что ты мне врёшь. Не нервничай, не собираюсь я сцену закатывать, – поспешил он успокоить Джона, заметив, как тот нервно вздрогнул от его слов. – Я ведь нравлюсь тебе. И намёки мои ты не пресекаешь на корню. И если всё дело не во мне, то я согласен подождать.
Они оказались в толпе, и Кевин взял его за плечо, чтобы не потеряться. Он шёл сразу за Джоном и тот слышал его негромкий голос.
– Ты мне очень нравишься, Джон. И я понимаю, что ты из-за своей работы совсем дёрганным стал. Не надо делать мне никаких одолжений. Если ты не хочешь сейчас отношений, так и скажи. Я и сам ещё толком не понимаю, чего хочу.
Они остановились. Джон продолжал прислушиваться, но Кевин молчал. Стоял за спиной так близко, что его дыхание опаляло шею. В голове всколыхнулись фантазии: о горячих ладонях, о поцелуе, – и Джон не стал себя сдерживать. Он одной рукой придержал Кевина, не давая тому отступить назад, прильнул к нему спиной, повернулся и, ткнувшись носом в щёку, поцеловал.
– Всё хорошо, – шепнул он.
Джон развернулся обратно, успев разглядеть в «странном» взгляде новые нотки: растерянность и какую-то странную радость, как будто бы опечаленную. Может, опечаленную его постоянными отказами и потому такую неявную.
Джон выбросил эти мысли из головы. Он сделал первый шаг. Он согласился на эти отношения. Хотя он и понимал, что не успокоится, пока не узнает о Кевине всё. Пока не разгадает секрет его оговорок, странных взглядов и не слишком откровенных жестов.
Эти мысли ушли ещё легче, их прогнало всего одно прикосновение – лёгкое, почти невесомое прикосновение губ к его волосам, и одно слово, сказанное шёпотом:
– Спасибо.
…тот, кого Томас ненавидит
Гул в ушах нарастал, голоса сплетались в непрестанный злобный гвалт, и Томас не мог больше терпеть – он вышел на охоту.
Детектив Джон Саммерс был в тот вечер навеселе: ещё бы Том сам напоил его, как следует. Последние пару бокалов он добавил "за счёт заведения". Когда смена Тома подошла к концу, Джон Саммерс еле стоял на ногах. Том понимал, почему его детектив вдруг решил напиться: Сан-Франциско застыл в ожидании очередного убийства. Все ждали Тома. Все знали, что он сделает и никто не мог бы его остановить. Тем более этот жалкий детектив, который и так никогда бы его не поймал.
Том медленно шёл за Джоном в сторону его дома. Сначала до угла по Бей-стрит, затем два квартала вниз по Стоктон, и вот уже Честнат-стрит, забитая маленькими ухоженными домиками.
Том ненавидел Честнат-стрит. Ненавидел эти разноцветные домики, наполненные уютом и людьми. Теми, кто тратит свою жизнь впустую. Ненавидел этих людей. За то, что они все не такие, как он.
А ещё Том ненавидел детектива Джона Саммерса.
Ну почему тот никак не мог позвать его к себе? Вечно юлил, отказывал, уходил, прячась за рабочими обязанностями и неуклюжими оправданиями. Том был настойчивым и доступным, но детектив словно бы нарочно держал его на расстоянии. Том крепко сжал кулаки в карманах. Как же он ненавидел! Приходилось всё делать самому. В который раз…
Джон медленно плёлся по тротуару, Том следовал за ним на некотором отдалении.
Детектив Джон Саммерс жил своей жизнью, регулярно звонил маме и работал без отгулов и опозданий. Он был простым человеком. Слишком простым, чтобы так усложнять Тому жизнь. Но он делал это! А Том ведь хотел так мало: сблизиться, чтобы убить. Разве это так много?! Том скрипнул зубами.