В голове шумело, заставляя его морщиться и искать выход для боли. Оставалось немного, они уже были близко.
Джон дошёл до дома, залез в карман и выудил оттуда связку ключей. Тяжёлое дыхание детектива Том слышал, даже находясь далеко от него, за пару домов. Джон прислонился головой к двери, пару раз вяло ткнул ключом в замочную скважину – не попал, уронил ключи …и захрапел.
Том склонил голову набок, не веря собственным ушам. Детектив Джон Саммерс, тот, кто пытался его поймать и обезвредить, опора и защита, последняя надежда беззащитных жителей Сан-Франциско спал крепким сном в пьяном угаре. Том подошёл. Да, ошибки быть не могло: Джон спал. Его храп разносился по безмолвной Честнат-стрит и гас где-то далеко вдали. Том достал нож. Один удар, и он свободен: пропадёт гул голосов в голове, пропадёт ненависть, Том испытает счастье! Он должен испытать счастье, ведь только он его достоин!
Джон особенно громко всхрапнул, осел, упал на дверь и медленно сполз по ней вниз. Пьяный храп продолжился. Разбудить его сейчас не было никакого шанса, а убить – запросто! Но Том стоял и не мог оторвать взгляда от раскрытой ладони Джона. Он помнил, как Джон провёл по его ладони кончиками пальцев. Интересно, а прикосновение ладони Джона будет таким же теплым?
Том сел на корточки. Нож в его руке медленно покачивался, вслед за его мыслями. Он смотрел на раскрытую ладонь Джона, протянул к ней нож и коснулся самым кончиком. Джон не пошевелился. Том спрятал нож обратно в карман и прикоснулся раскрытой ладони Джона кончиками пальцев. Ладонь была тёплой, мягкой, податливой. Том посмотрел на Джона – тот крепко спал. Том взял его руку и поднёс к лицу. Ладонь Джона пахла потом и дешёвым мылом. Том поднял её выше и коснулся своей щеки. Тёплые пальцы скользнули по скуле, виску, дотронулись кромки волос. Приятно. Гул в голове притих от неожиданности. Том уронил руку Джона, вскочил на ноги и резко выдохнул. Что это было?
Джон заворочался, прижал руки к груди и попытался свернуться клубочком. Том не сдержал улыбки: Джон выглядел жалким, но в то же время, в нём было что-то приятное, притягательное. Может, его беззащитность: Том с лёгкостью мог убить его.
Том огляделся. Честнат-стрит была пуста. Он опустил взгляд вниз, наклонился, поднял связку ключей, которую Джон выронил в тот момент, когда уснул, и открыл ими дверь. Том занёс храпящего Джона Саммерса внутрь и долго стоял над ним и думал. Он мог убить детектива прямо сейчас. Он мог сделать это позже: в любой момент. Детектив Джон Саммерс не представлял для него угрозы, и Том ушёл. Просто ушёл. Он оставил своему жалкому детективу жизнь. Пока оставил. Но легко мог забрать её в любой момент. Он хотел забрать жизнь детектива Джона Саммерса: Том верил, что это позволит ему испытать истинное счастье, но он уже хотел большего.
И Том ненавидел детектива Джона Саммерса за это!
Том хотел тепла Джона Саммерса.
А потом он убьёт его.
Близкое знакомство
– Добрый вечер, Джон! Тебе как обычно?
Тёмные глаза искрились радостью. Был бы у Кевина хвост, он непременно лупил бы сейчас по шкафам и полкам барной стойки.
– Хорошая неделя? – зло спросил Джон, нетерпеливо постукивая пальцами по столешнице в ожидании, когда бокал перед ним наполнится.
– Нет, – ответил Кевин, ничуть не уменьшая градус счастья в голосе. – Но рассчитываю на отличные выходные.
– И с чего это ты решил, что у тебя будут отличные выходные?
Джон поднял бокал и отхлебнул виски. Горячительный напиток обжёг горло и полыхнул теплом в желудке.
Кевин улыбнулся ему. А в глазах всё равно то странное выражение.
– У меня есть бутылочка твоего старого знакомца, – сказал он и поставил на стол между ними бутылку «Джек Дениелс», – и желание принять твоё приглашение.
– Приглашение?
– Я заканчиваю в восемь. Пригласишь меня к себе?
Джон отпил ещё глоток и задумался. Всю неделю его мысли возвращались к тому поцелую в толпе около стадиона. Был ли он готов начинать что-то? Джон усмехнулся своим мыслям. А зачем же он тогда пришёл сюда снова? Ответь он сейчас «не за Кевином», он бы солгал.
– А приглашу! – согласился он и он предостерегающе ткнул в бармена указательным пальцем. – Если обещаешь вести себя хорошо.
– Я не против. – Кевин прилёг на стойку и, оказавшись вплотную к детективу, тихо, чтобы никто посторонний не услышал, добавил: – Но если за плохое поведение ты пристегнёшь меня наручниками к кровати, я тоже против не буду.