- Да чем еще заняться добрым девицам как не распитием алкоголя? - улыбнулась Настя. Вечер явно удался, но внезапно Ксю сменила тему.
- Настюш, так что там с бессонницей? Может все же навестим психолога? У меня знакомый есть. Виталик, симпатичный, толковый. Поболтаете, - подруга подмигнула, - Глядишь, что и получится.
Настя укоризненно посмотрела на девушку:
- Вот знаешь, иногда твои шутки не к месту, как и звонки в четыре утра.
- В четыре утра время думать! - Парировала подруга, - У любого пациента спроси, почему он в это время вызывает скорую, и он тебе скажет: 'Я подумал'. Видишь, подумал он, так что ничего с этим поделать нельзя. Вот ты с утра тоже о чем-то думала. И как, есть мысли?
Настя заколебалась:
- Вообще-то есть, - она отставила фужер в сторону, - знаешь, мне кажется, все эти кошмары начались после того, как мамы не стало.
- Ой Насть, только не плачь. Ну блин, это стресс, и так все ясно, - Ксю приобняла её, - вот сейчас от обнимашек станет лучше, честно-честно.
- Угу, - шмыгнула носом Настя, - понимаешь, мы с мамой, мы же всегда вместе были, сколько я себя помню, и каждый вечер она, прежде чем идти спать, расчесывала мои лохмы, а потом поправляла одеяло, брала за руку и желала доброй ночи.
Ксю улыбнулась:
- Ну, хочешь я буду звонить и желать тебе доброй ночи? За руку, конечно, не подержу, но хоть пожелаю, а? Хочешь?
Настя вытерла слезы, продолжая говорить:
-Ты не понимаешь. Унас даже пожелание было свое, особенное, вот только для нас двоих, я его еще в детстве придумала.
- Какое? - почему-то шепотом спросила притихшая Ксения.
Настя улыбнулась сквозь слезы и, чуть поколебавшись, произнесла:
- Доброй ночи, баю - бай,
Спи скорее, засыпай.
Сны и сказки тут как тут
За порогом тебя ждут.
Страхи прочь, спокойной ночи.
В комнате воцарилась тишина. Только осенний дождик мелко барабанил по стеклу. Наконец, Ксю промолвила:
- Красиво. И что, ни разу страшилки не снились?
Настя отрицательно покачала головой:
- Ни разу в жизни. А теперь пусто без нее, так пусто!
Подруги просидели до утра, то смеясь и шутя, то снова вспоминая Настину маму, которая так внезапно покинула наш мир. Ксю обнимала Настю и утешала её, рассказывая истории из жизни своей бабки. Ксюхина бабка, если послушать, знала ответы на все вопросы, ей перевалило за девятый десяток, и жила она в вымирающей деревне, но съезжать не хотела. Ксения говорила, что к её бабке ездят люди и из других деревень и даже из города может за мудростью, а может и за самогоном. Наконец, уже в предрассветные часы, когда вино кончилось, слезы высохли и дождь перестал терзать душу, девушки решили, что это вариант - ну их, психологов, поедем к бабке!
Сказано - сделано. В субботу утром Ксения заехала за Настей, и они рванули в деревню, в глушь, все как полагается. Ксю везла бабушке гостинцы от матери и тетки. От себя запас лекарств. Настя тоже не промах, купила красивый платок, теплый и мягкий, она надеялась, что бабе Тане подарок тоже придется по вкусу. Дорога вилась вдоль полей, и прозрачных березовых рощиц, а потом всюду внезапно встал густой сосновый бор. Не доезжая указателя, машина свернула на проселочную дорогу и затряслась по ухабам
- Скоро приедем, - Ксю посмотрела на часы, -К обеду как раз у бабушки будем. Я ей вчера звонила, она сказала, что пирожков напечет. Триста лет не ела ее пирожки, веришь, нет?
- Верю, - Настя улыбалась. Ей уже воочию виделась старенькая изба и бабулька - божий одуванчик со светлыми и летящими волосами, окутавшими голову словно нимб, и конечно, очередь паломников к этой обители мудрости.
На самом деле все оказалось иначе: заросшая репьем и сорной травой дорога вела к аккуратному дому, обшитому сайдингом. И встречала их статная хозяйка. Хоть и близился у бабы Тани век, и волосы поблескивали благородным серебром, толстая коса, девкам на зависть, свисала на плечо. Глаза смотрели ясно и словно видели тебя насквозь. Одета была старушка в тельняшку, брюки и резиновые сапоги. Поверх тельняшки была еще накинута вязанная безрукавка, а голова и вовсе была не покрыта.
- Такой и платок не к чему, - с грустью подумала Настя, - тут бескозырку в пору покупать.
Хозяйка, словно уловив перемену настроения, отворила калитку.
- Девочки, милые мои, приехали! - она кинулась обнимать их так радушно, словно Настя тоже была её давно потерянной внучкой, - а я тут в огороде. Ох, клуша старая. Ой, худенькие какие! Замучил вас этот город! Идемте в дом, что ж я вас на улице-то встречаю?
- Баб, подожди, - перебила Ксения, - это Настя. Я тебе о ней говорила.