— Кто привез государев указ? — строго спросил он.
Архимандрит Сергий, совершенно обескураженный тем, что никто не подошел к нему для благословения, произнес запальчиво:
— Аль забыли чин и устав, братья иноки? Не велика честь этак-то встречать государевых слуг.
— Все мы — царские слуги. — Корней протянул руку. — Давай сюда указ.
Отец Сергий аж побелел от ярости, вздернул козлиную бороденку, зашипел:
— Убери длань, нечестивец! Я послан государем и патриархом и указ прочту самолично черному собору. Прочь с дороги!
Корней усмехнулся.
— Пропустите старца и проводите в Преображенский собор. Елизар, обратился он к рослому улыбчивому мирянину, — ударь в колокол для большого собору.
Елизар Алексеев побежал к звоннице.
— Они со мной, — кивнул отец Сергий на свою свиту, — впустите их.
— Не выйдет, архимандрит, — сказал Корней, становясь на пути старца, видишь ли, у нас в обители гостям жить негде. Впрочем, для дюжины человек место найдется.
Стрельцы с сотником подались было вслед за архимандритом, но их бесцеремонно оттеснили в сторону.
— Эй, служилые! Ай-ай, нехорошо… В святую обитель с оружием лезете, рази ж можно?..
Человек шесть все же пропустили, отстегнув у них сабли и отобрав ружья. За воротами их окружили и повели в дальний угол двора.
— Куда вы нас, братцы? — стрельцы беспокойно вертели головами.
— Отдохнуть вам не мешает. Поди-ко, приустали с дороги. А вот для вас келеечки. Сосните часок-другой…
Затолкав стрельцов в каморки, которые когда-то использовались как чуланы, миряне заперли двери и поставили надежный караул.
Остальной свите пришлось вернуться на лодью: ворота перед ними захлопнулись, и на стук никто не отзывался.
— Как бы не убили в самом деле отца Сергия, — волновался поп Василий. — Ох, господи, спаси и сохрани его!
— И нас тоже заодно! — подхватил один подьячий и показал пальцем. Глянь на стену — никак в нас целят…
Из крепостных бойниц прямо в души государевым посланцам смотрели черные ружейные зрачки.
Спасо-Преображенский собор был полон народу, стояли даже на клиросе, на амвоне.
— Уговаривать прикатил архимандрит-то.
— Стукнуть его — и вся недолга!
— Куды его стукать, суховздоха, дунь — и улетит.
— На ладан дышит, а тоже в послы лезет.
— Занесла его нелегкая на Соловки, как бы шею не сломил.
— Всех их, посланничков, к ногтю, чтоб не прельщали антихристом…
В сопровождении нескольких чернецов появились отцы Никанор и Сергий. У отца Сергия на морщинистых губах блуждала улыбочка, Никанор же был сосредоточен и хмур. Взойдя на амвон, он поклонился большому собору и сказал:
— Братия, миряне! Государь наказал нам с сего дня начать новую службу по новоисправленным книгам и греческим чинам. Ваше дело решать, мое исполнять. Однако то учение, которое велит креститься тремя перстами, есть предание латинское, ибо троеперстие — печать антихристова, кукиш, который показал православию освободившийся от оков сатана. И коли вы, братия и миряне, того учения не примете, я за вас готов к Москве ехать и за правое дело пострадать.
Так загремело в соборе раскатистое эхо, что отец Сергий слегка присел и зажал ладошками уши.
— Мы сами готовы пострадать!
— Ни книг, ни учения нового не принимаем!
— У них главы — патриарха нет, и без того соборы их не крепки!
— А поглядим, крепка ли башка у посланника!
— Катись отсюда, собака!
Отец Сергий, бледнея, вобрал голову в плечи. И клял он себя, и ругал за то, что согласился поехать в эти чертовы Соловки — пропади они пропадом! Но уж раз приехал, надо было доводить дело хоть до какого-то конца, и как только шум поутих, он выкрикнул петухом:
— Выделите двух либо трех человек, с кем о церковном деле было б можно говорить немятежно и благочинно. Я человек старый, и вы меня вовсе оглушили.
— Ого-го-го! Мы тебя оглушим ослопом[155] по башке!
— Ату его, братцы, ату!
Приподнявшись на цыпочки, отец Сергий прокричал в самое ухо Никанору:
— Этак-то нельзя ничего решать! Пущай придут ко мне на беседу.
Никанор, подумав немного, согласно кивнул головой…
В келье, отведенной для государева посланника, всю ночь горели свечи и не утихали споры. Отец Сергий, несмотря на преклонный возраст и хлипкое здоровье, искусно вел словесный бой с черным попом Геронтием. При сем присутствовало несколько соборных старцев и Корней, лично посланный Никанором. Корнею было наказано следить за тем, чтоб в пылу спора не возникло драки, — и на старуху бывает проруха: разгорячатся старцы, вцепятся в бороды — хлопот не оберешься. Все-таки, что ни говори, отец Сергий самим государем послан, а Никанору ссориться с Алексеем Михайловичем было ни к чему…