Конечно, визг был услышан.
Наверху кто-то прошелся, потом скрипнул люк или дверь, и по лестнице зазвучали торопливые шаги, от которых со ступеней летела мелкая пыль. Воин, заняв позицию сбоку от спуска, замер, выжидая, но даже оружия доставать не стал – видимо, жертву он уже распознал как безоружную и не слишком опасную.
Стоило ногам в сапогах показаться наверху, как Воин подсек их рукой, заставляя человека упасть и пребольно прокатиться вниз по лестнице. Это было достаточно жестоко – Мист бы не рискнула такое делать, потому что жертва такой недоброй шутки могла всерьез разбиться, ударив голову о ступени. Но Воину гуманизм был несколько чужд.
Скатившегося на пол человека в простой, добротной одежде Воин моментально скрутил, перехватывая руки и ноги веревкой, и практически за шиворот посадил на кровать. Его собственную, видимо, кровать.
– Вы кто такие? – возмутилась жертва агрессии. – Кто вы такие? Как вы смеете? И что вы делаете на моем маяке?!
– Маяк! – со значением повторила Мист. – Так это маяк?
– А что это еще может быть?
– Прости, мил-человек, попутали, – повинилась Мист почти совсем не шутовским тоном, болезненно вспоминая Торрена и его ерничания, которые сбивали людей с толку и помогали значительную часть конфликтов разрешить без особых потерь. – У нас в таких башнях только злые ведьмы живут, вот мы и обознались.
– Да с чего вам тут на колдунов-то охотиться? – возмутился смотритель маяка, дергая связанными руками. – Тут же святые земли, никакая нечисть гнильцовая на них ступить не может, ни мертвая, ни живая.
Мист поглядела на своих вполне “гнильцовых” спутников, но с исправлениями, конечно, приставать не стала.
– Да что это мы, раз вы не колдун, давайте-ка вас освободим, а потом поговорим, – сказала она вместо этого и развила бурную деятельность по освобождению несправедливо связанного. – Извините. Мы вас, правда, хватать не собирались. У нас ровно в такой Башне рядом с деревней ведьма жила. Мы ее убили, голову отрубили и вот, несем в славный Атенаум, чтобы святые отцы проклятие если какое есть, то сняли бы, – Мист уверенно похлопала по объемной сумке за своими плечами.
– Это вы мертвечину … откуда тащите? – ужаснулся смотритель маяка, растирая запястья, которые даже за короткое время успели пострадать от совершенно недоброжелательных приемов Воина.
– От Сарэна, – без запинки ответила Мист. – Слыхал про ведьму там болотную?
– Нет! А там ведьма, что ли?
– Да еще какая! Страшная – во, – начала живописать волшебница, активно жестикулируя, чтобы еще больше сбить смотрителя с толку. – А уж как колдовала! Будто сам Святой Амайрил ей не указ. И все бы ничего, но из болота своего повадилась, глядь, выходить, и дань требовать. Ну мы собрались с народом, и того.
– Сожгли?!
– Поймали и голову отрубили, и к заду лицом приложили, все честь по чести, – на ходу сочинила Мист небылицу на основании одного из известных ей, но совершенно не рабочих обрядов изгнания нежити.
– Да что же вы так! Надо было жечь!
– А мы решили вот Святым отцам ее предъявить. И вот шли мы, шли .. вышли сюда, а тут во, Башня. Точно такая, как та, где мы ведьму скрутили. Вот и обознались, мил-человек. Уж прости нас.
– Да чего уж тут, – проворчал он, косясь на мешок с явным подозрением. – Только шли бы вы, добрые люди из Сарэна, дальше с вашей ношею.
– А вот сейчас мы и откланяемся, – сказала Мист и махнула рукой своей команде. – Спасибо за доброту, за понимание.
– Да уж будет вам, – отмахнулся тот. – Главное, чтоб крепко мы все стояли против гнильцовой отравы.
Мист старательно изобразила священный круг и забормотала молитву, и у Тилайны хватило сообразительности сделать вид, что она молится, тоже. Воин, конечно, без приказа и не подумал ничего сделать такого, но, к счастью, смотритель маяка на него и не смотрел.
Конечно, его можно было бы и убить, если что – это всегда оставалось вариантом. Но Мист, уходя с маяка в компании своих спутников, была уверена, что они поступили правильно.
Башня-маяк в самом деле стояла на отшибе – остальные дома растянулись на скалистом берегу намного правей, и Мист даже через центральную улицу своих не повела, предпочтя обойти краем, чтобы встретить как можно меньше людей. И тем более странно было ощутить снова уже почти подзабытое ощущение пристального, наблюдающего взгляда, которое внезапно снова вернулось вскоре после того, как они миновали Старый Авернер и двинулись по дороге, ведущей в Атенаум.
– Да что такое? – Мист покрутилась вокруг себя, пытаясь поймать след движения преследователя, но он был, наверное, слишком ловким, опытным и хитрым. Или просто не существовал.
– Что такое? – уточнила Тилайна, которая, видимо, или ничего не чувствовала, или значения не придавала.
– За нами кто-то следит, – Мист сощурилась, снова оглядывая придорожные кусты. – Ты разве не замечаешь?
– А разве за нами не должны следить?
– В каком смысле? – не поняла волшебница. В голове у нее тут же пронесся хоровод версий, одна другой краше, о том, что следят за ними какие-нибудь звери Оллар Риннтае, по совместительству – бессмертные стражи на службе Треллиона. И, конечно, Тилайна об этом знает, потому что так положено, а Мист просто не в курсе.
– Мы никогда не бываем одни, – заявила эльфийка, воздевая указующий перст к небесам. – Дея всегда с нами, в наших помыслах, и следит за нами глазами солнца.
Мист на всякий случай даже глянула на небо, но ощущение сверлящего затылок взгляда никуда не делось.
– Из каких-то странных мест смотрит твоя Дея, – не согласилась Мист.
– Дея смотрит только из правильных, – нравоучительно сказала Тилайна, а Мист только махнула рукой. Воин, правда, оставался спокоен – значит, следящие все-таки могли не быть проблемой. Или быть проблемой – но не дня сегодняшнего, как это обычно бывает со всеми проблемами.
В любом случае, ощущение слежки было единственным их спутником на долгое время, пока их не нагнал какой-то караван. Мист, пожевав губу, признала это за знак судьбы.
– Эй, почтеннейший! А места не найдется до Атенаума для уже вконец одичавших путников?
– Отчего же нет? – отозвался, видимо, сам мастер-караванщик, ехавший первым вместе с бойцом охраны. – По монете, серебряной, что ли, давайте с носа, ну и еда отдельно.
– Идет, – согласилась Мист и, покопавшись по карманам и кармашкам, выгребла искомую сумму. Караванщик, протерев монетки о долгополую куртку, степенно попробовал каждую на зуб. Мист бы ему отсоветовала, если бы имела возможность, потому что в ее карманах за последние годы что только не перебывало, от волос Мейли-из-Сполохов и кладбищенской пыли до ядовитых растений, и вряд ли все оставшиеся следы было легко убрать такой простецкой гигиенической операцией. Впрочем, караванщик замертво, к счастью, не упал. Просто кивнул за спину, на телеги, медленно продвигавшиеся мимо них все это время.
– Забирайтесь.
Мист подхватила Тилайну за руку и зашагала вперед, выискивая пространство посвободней, чтобы не отпускать от себя никого из двух своих проблемных спутников. Насколько проще было с Торреном, который сам кого хочешь мог защитить и прикрыть – не только чисто физически. И с Эррахом, который, при всей своей академичной натуре, никак не мог считаться оторванным от жизни наивным цветочком. Но сейчас у Мист было то, что было.
– Надо было сгонять в Имрейс, – пробормотала она, втягивая Тилайну на одну из повозок. – И уговорить Терновника со мной пойти. Вот уж кто был бы идеальным коллегой по приключениям!
– Мирт, ты о чем? – шепотом спросила Тилайна.
– Не болтай, – попросила ее Мист так же тихо, но очень, очень грозно.
Тилайна зажала себе рот обеими руками и села, стараясь не отсвечивать. С другой стороны в коленки Мист уперлись ноги Воина, который тоже занял место рядом с ней, и девушка, наконец, смогла оглядеться. На них с интересом пялилось несколько пар глаз, но, к счастью, в какой-либо мере знакомых рож Мист не обнаружила. Или не вспомнила – и эта внезапная мысль была немного тревожной. Такое же тоже могло быть: то, что Мист по жизни мало обращала внимания на других людей, вовсе не значило, что ей самой всегда удается прошмыгнуть незамеченной.