— Понял. — Моё собственное хладнокровие трещало по швам. Если он тронет её… Если он только подумает её тронуть… — И что дальше, Кирилл?
— А это зависит от тебя, Алиев, — всё тот же ровный тон. — Я хочу, чтобы ты убрался из города. Сделаешь это, и твоя лапочка останется цела. Верну тебе её здоровой и невредимой, — он многозначительно хмыкнул. — Почти невредимой.
Я чувствовал, как вздулись вены на руках и шее, как натянулась каждая мышца. Слушал, что говорит Сарновский, но понимал — слова ничего не значат. Никогда не играл по чужим правилам и теперь не собираюсь. Не позволю превратить свой город в цветник для торгующих детством сутенёров и наркодельцов. Не позволю подобным ему тварям проворачивать здесь свои дела. Не позволю трогать мою женщину. Не позволю!
— Слышишь меня, Ренат? А если останешься… Мне твоя девочка не нужна. Всё равно верну. Правда по кусочкам. Вначале один пальчик, потом другой…
— С чего ты взял, что мне есть до неё дело? — цинично поинтересовался я.
Внезапно захотелось курить. Сильно, до зубовного скрежета. В доме у меня были хорошие сигары, и сейчас я бы не отказался сделать пару затяжек. Не думать о Лиане… Не думать о её слезах, о пятнах крови на полу. Стоит Сарновскому почувствовать мою слабость, мою уязвимость, и сражение можно считать проигранным. Но дело не только в Грате… нет. Даже если я брошу всё и уеду, Лиану он мне не вернёт. Живой так точно, и я понимал это.
— Проверим?
— Ты же понимаешь, что покойник? — спокойно осведомился я. — До сих пор у тебя ещё был шанс, но теперь…
В дверь коротко стукнули всего один раз, и я кивнул Алексу, чтобы тот открыл. Вик приехал даже быстрее, чем я надеялся. В трубке где-то на заднем фоне раздался истеричный вскрик Нелли, и я снова сосредоточился на разговоре.
— Кто из нас покойник, мы ещё посмотрим.
— Посмотрим, — согласился я. Но в твоих интересах сделать всё, чтобы не злить меня ещё больше. Этот город мой, Павел.
— Был твоим.
— Нет, — ответил я, ощущая уверенность в своих словах и повторил: — Этот город мой. Поэтому подумай о том, что для тебя важно, Сарновский, и прими правильное решение.
— Сейчас о правильных решениях стоит подумать именно тебе, — заметил он.
Я усмехнулся. Знал, что это заставит его засомневаться. Кивнул вошедшему в комнату Вику. Тот тут же пристально посмотрел мне в лицо и жестом показал, чтобы я продолжал разговор.
— До встречи, Кирилл, — проигнорировав его слова, холодно проговорил я. — У тебя хороший дом. Знаешь… я как раз подумывал о приобретении собственности в твоём районе. Как думаешь, за сколько он уйдёт с молотка?
— Не играй с огнём, Ренат.
— Играть — не в моих правилах, — отозвался я. — Я давно не мальчишка, чтобы играть. — Вик положил на стол какие-то бумаги и указал мне на строку. Быстро пробежав по ней взглядом, я добавил: — Кстати, если на то пошло… Как чувствует себя твой сынишка? Кажется, ему нравится Монако, да? Красивая у него мать… — В трубке повисла тишина. Грязно. Но у него Лиана… — До встречи, Павел, — повторил я снова и отключил вызов.
21
Лиана
— Эй ты, — голос Нелли донёсся до меня сквозь серо-алую пелену боли.
Я пыталась абстрагироваться от реальности — шаг, ещё один, поворот, наклон… Стёкла впивались в ноги, и каждый раз я едва сдерживала вскрик. Нет! Моя слабость и уязвимость вызовут у Нелли лишь удовлетворение. Господи, почему я не придала словам Рената большего значения? Он ведь говорил… Он ведь запретил мне с ней общаться. Выходит, знал что-то…
Зажмурившись, я тихо всхлипнула. Острая вспышка боли резанула стопу, прошлась вверх — к колену, к бедру, ноги подкосились, и я, не удержавшись, упала. Ладонь угодила в осколки, новая вспышка…
— Нравится она тебе? — насмешка Нелли.
Я плохо соображала, о чём она. Прикусила губу, чтобы не заскулить, заметила, как кто-то прошёл мимо. Дмитрий…
— Вы что-то хотели, Нелли? — спросил он, остановившись между мной и диваном.
Пользуясь короткой передышкой, я осторожно вытерла ладонь о бедро, убрала стекляшки из-под коленок. Стопы болели так, что мне казалось, будто изранены не только они, но и всё тело. Завистливая, ненормальная… Вовсе не по своей воле Каширина ушла из театра, нет. Глубоко затянувшись табачным дымом, она нервно взмахнула рукой.
— Бери её, развлекайся, — закинула ногу на ногу. — Я ведь знаю, что у тебя на неё стоит. Давай.
Дима обернулся, и взгляды наши встретились. Я невольно отползла дальше, наткнулась на очередное стекло и заныла. Слёзы, как ни пыталась я их сдерживать, потекли по щекам. Я думала, что он… А он с ними. Вначале мой Пашка, потом Нелли и Дмитрий… Какая же я дура! Доверчивая, легкомысленная, вовсе не разбирающаяся ни в людях, ни в жизни дура. Шагнув ко мне, Дима схватил меня за локоть и помог подняться.