Менять позицию я не стал и зарядил оружие там же у разбитого дерева, с которого тонким ручейком текла вода от тающей сосульки и сок.
И опять наши выстрелы совпали, вот только моя стрела оказалась быстрее сосульки противника и успела ударить в грудь в то самое мгновение, когда с конца посоха слетела сверкающая хрустальная молния.
И всё - он умер.
Двум оставшимся матросам не хватило сил столкнуть в воду тяжёлую лодку, которую они до этого так легкомысленно вытащили на песок. В отчаянии, решив продать свои жизни подороже, они пошли на меня, прикрываясь щитами и выставив топоры.
И легли один за другим со стрелами в груди и голове, которым - как и думал - не стали помехой доски, обтянутые кожей. Последним добил командира, который не мог двигаться из-за разбитого сустава пятки. Представляю, какую он испытывал боль, пока моя стрела не пробила череп.
Удивило, что он тоже оказался (возможно) Героем, так как пробить невидимую защиту мне удалось только третьей стрелой. Если так дело пойдёт, то скоро тут будет не протолкнуться от моих коллег.
Ладья с оставшимся экипажем отошла от острова через полчаса, после того, как погиб их командир. Чего ждали? Не знаю. Быть может, надеялись, что появится оставшаяся часть отряда и прикончит меня. И лишь через тридцать минут до них дошло, что пятёрка матросов нашла себе могилы в лесу.
Я провожал корабль смотря в подзорную трубу, опасаясь, что они могут вернуться и попытаться отомстить. Попутно собирал трофеи.
Ворочать мертвецов было чуть-чуть неприятно, но и только, словно, опарыша насаживать на рыболовный крючок. Ни тошноты, ни омерзения.
Помогло то, что я уже научился отстраняться от реальности при потрошении коз и мелких свиней, на которых охотился. Там, от внутренностей, шёл такой запах, что дважды меня выворачивало. А потом привык.
Так и с этими трупами полностью отстранился, внушил, что ничего особенного не произошло. Даже то, что только что убил десять человек, как-то слабо волновало.
Топоры, шлемы и кожаные куртки матросов сложил на песке рядом с лодкой, кирасу и оружие командира и Героя складировал отдельно. Все мелкие вещи - монеты странного вида, цепочки, кольца, медальоны, ссыпал в шлем командира.
Немного подумал и решил раздеть некоторые трупы, у кого одежда не так сильно оказалась заляпана кровью.
С Героя не взял ничего, так как там всё, вплоть до штанов, было в крови, которая потоком лилась из раны на груди, даже несмотря на то, что была закупорена стрелой. Вероятно, наконечник пробил крупную артерию.
Зато обладатель кирасы подарил мне рубашку, толстую жилетку, поддетую под доспех, штаны с короткими подштанниками, сапоги, с подбитыми каблуками и носками бронзовыми набойками, широкий ремень с массивной пряжкой. Несколько рубашек попроще, груботканые штаны и сапоги с ботинками, подарили матросы.
- Вот так и становятся мародёрами, - укорил я сам себя, закончив сбор трофеев. - Убийцей и мародёром.
Тот факт, что никто не падал сверху на голову с криками 'лежать, руки за голову, полиция!', успокаивал. Значит, всё сделал правильно, а телезрителям (если это все-таки шоу, а не провал в прошлое) понравился кровавый финал встречи нескольких Героев.
Мертвецов оттащил в воду, чтобы ближайший отлив отнёс их в море на радость крабам, акулам (если они тут водятся) и прочим морским мясоедам.
В лесу нашёл по кровавым следам раненого моряка. Тот потерял слишком много крови, отстал и решил укрыться среди гигантских лопухов, где и вырубился. Я забрал у него оружие, связал, поменял повязку на ране и на волокуше оттащил на холм.
Потом перенёс туда трофеи.
Раненый очнулся через два часа, когда я решил полить его холодной водой.
- Живой? - спросил я. - Говорить можешь? Понимаешь?
Тот посмотрел в ответ мутным взглядом. Потом в глазах у него мелькнуло понимание ситуации.
- До-ош... крац... крац митрот, - совсем тихо произнёс он.
- М-да. Всё хреново.
Тут он повернул голову в сторону горки моей добычи и произнёс:
- Чиги лога... чиги... чиги... лога чиги.
- Что? Секунду, - я метнулся к трофеям, взял посох, шлем с монетами и амулетами и положил поближе к пленному.
- Чиги? - спросил я и показал на посох. Если я прав, то ему нужна какая-то вещь из этих вещей. Возможно, я смогу понять, что здесь самое дорогое или опасное, или и то, и другое одновременно.
- Робол лога... чиги бохт.
Перебирая вещь за вещью, я нашёл сразу три предмета, которые раненый пленник назвал 'чиги', но лишь одна из них была 'чиги лога'. Амулет, в виде круглой пластинки, на которой была выдавлена восьмиконечная звезда. Пластинка висела на красном плетёном кожаном шнурке.
- Чиги лога... рамаги чиги о ждиц... ра...
И тут он опять вырубился. Чертыхаясь, я взялся за кружку с водой и повторил обливание. Не сразу, но сознание вернулось к раненому. Вот только вид его мне сильно не нравился, как бы не помер прямо сейчас, не успев мне толком ничего сообщить.
- Эй, что за чиги лога, сколько стоит? Или это знак мира, пропуск, пайцза?
Раненый что-то забормотал. Потом зашевелился.
- Э-э, нет, - отрицательно покачал я головой, не развяжу. - На горшок так ходи, в штаны. Я тебя потом из ведра оболью, будет тебе типа душа.
Тот произнёс несколько слов на своей тарабарщине и попытался вытянуть шею вперёд, постоянно повторяя про 'чиги' и 'ждиц'. Наконец, до меня дошло.
- Надеть на шею? - я растянул шнурок амулета в стороны и поднёс тот к раненому, тот с готовностью приподнял голову. В последний момент я передумал.
- Стоп, а вдруг это боевой, м-м, амулет и ты мне голову оторвёшь или сыграешь в шахида? - сказал и я надел на себя. Металл амулета кольнул кожу, словно, с него сошло статическое электричество. И всё, стал совершенно незаметным. Тут же подумал, что в шахида мог сыграть я сам, хорошо, что ничего не случилось.
- И что дальше?
- Ничего, румм, теперь мы можем поговорить, - ответил пленник. - Что смотришь так? Тебе в диковинку многоязычный амулет?
- Вот оно что, - протянул я. - Эта штука, - прикоснулся я пальцем к амулету, - помогает понимать чужие языки?
- Да, румм.
- Я румм? Почему? Кто вы и зачем на меня напали?
- Все чужаки - руммы, некоторые из них, такие как ты - с проклятыми вещами, которые подчиняются только им. Боги завещали убивать вас и возлагать головы на алтарь, за это следует великая награда. А если будет принесена в жертву проклятая вещь, то можно стать магом.
- Тот человек, который носил этот амулет и был магом? - догадался я. - И ты не ответил, на вопрос, кто вы.
- Я из дружины ярла Льва Широкоплечего. Мы шли на острова Летающих Рыб за добычей, но в походе испортилась вода, и пришлось свернуть к этому архипелагу. Увидели твой плот и поняли, что здесь появились руммы. Тогда Лев послал своего двоюродного брата и мага на разведку. Остальное ты знаешь.
- Хм, понятно.
Меня подмывало спросить про местную географию, где кто живёт, где обитают руммы-чужаки, кто относится с терпимостью к нам, а кому лучше даже на горизонте не показываться. Да только сомневаюсь, что мне пленник всю правду расскажет.
Потом в голову пришла идея, навеянная словами дружинника.
- Тебя как зовут? - спросил я.
Моряк тут же насторожился, кажется, даже побледнел ещё сильнее.
- С твоим именем мне меньше трудиться придётся, да и ты скорее умрёшь, не так сильно станешь мучиться, - пояснил я ему на невысказанный вопрос.
- Я... - и опять потерял сознание. Удалось привести в себя спустя полчаса, и потом ещё несколько минут он плавал, не сознавая, где находится. Зато мне удалось у него узнать имя. Звали морского пирата Алутером Секирой.
- Очнулся? - спросил я его, когда его взгляд стал осмысленным и добавил. - Алутер Секира.