— Алло.
— Танечка, пожалуйста, не клади трубку! — голос на том конце звучал едва ли не истерично. Рыжая закатила глаза и беззвучно чертыхнулась. — Нам надо поговорить.
Вот это новость! Таня уже вслух фыркнула и, стараясь не намочить телефон, чуть отодвинула от уха. Благо, децибелов в голосе Валялкина хватало, чтобы его и так отлично было слышно.
— Да ну? И о чем же?
— Ты всё не так поняла! Лиза просто заходила забрать те вещи, которые остались с тех пор, когда мы еще жили вместе. Между нами ничего не было! — всё это звучало совершенно глупо. Таня подавила желание стукнуть себя по лбу за то, что вообще взяла трубку, а не ограничилась коротким сообщением «Не звони мне». Можно было, конечно, и Бейбарсова поэксплуатировать как изгоняющую ненужных поклонников силу, но почему-то эта идея самой девушке доверия не внушала. Зная Глеба, он еще и всерьез воспримет её слова как побуждение к действию. К тому же, она не маленькая девочка и прятаться за спиной у кого-либо не будет.
— Странно. Не думала, что сборы вещей такое веселое дело! Лиза выглядела вполне счастливой, когда вышла из твоей комнаты, — каким-то чудом удавалось сохранять спокойствие и достоинство. Гроттер вдруг поняла, что с каждым словом с её плеч постепенно спадает немаленькая такая гора. Судя по внутреннему облегчению, коварно захватившему её душу, точку стоило поставить давно, а не доводить всё это до победного конца. Ну, не слишком победного, но всё же.
У некоторых людей есть отвратительный талант — появляться не вовремя. У Бейбарсова это был уже даже не талант, а просто дар. Потому что только он мог именно в эту минуту постучать в дверь и крикнуть:
— Тань, ты еще долго? Ты здесь не одна живешь, вообще-то! Еще пять минут — и я войду!
Более глупую ситуацию и придумать было сложно. В трубке повисло тяжелое молчание, а затем Ванька почти с рыком в голосе вдруг рявкнул:
— Значит, вот как? Меня ты казнишь за то, что Лиза вещи забирала, а сама всё еще живешь у этого кобеля?! Какого черта? Ты хотела помириться, но съезжать вовсе не собиралась?!
Таня мысленно поблагодарила Валялкина — когда на неё кричат, почему-то мгновенно пропадает чувство вины, уступая место злости. Вот только так же срываться она не планировала — к черту Ваньку, есть проблема и посерьезнее: у Бейбарсова совсем не ангельское терпение, так что через пять минут и правда может вломиться. А значит, надо было побыстрее заканчивать разговор и вытираться, чтобы не предстать перед соседом в том виде, на желание увидеть который он уже не раз намекал.
— Это было ошибкой!
— Вот именно, Таня, жить с ним — самое глупое из того, что ты делала! — голос Ваньки в трубке смягчился, но вот только суть он уловил не верно.
— Да мириться с тобой было ошибкой. И трубку брать, — на этих словах Таня поспешно отключилась и всё-таки поставила Валялкина в чёрный список. Плевать, поставит потом в тот же список любой номер, с которого он хоть раз позвонит.
Свободная. Таня вдруг поняла, как прекрасно звучит это словно, пусть только и в голове. Проверяя, не исчезнет ли его волшебство, если произнести вслух, она прошептала:
— Свободная.
Так же прекрасно. Только теперь она вдруг задумалась, почему до этого терпела всё происходящее. Нравился ли ей Ванька? Несомненно, вначале — да. Затем это чувство пересилило раздражение, хотя рыжая не могла понять, чем оно вызвано. Явно ведь не активными приставаниями — тот же Бейбарсов с первого же дня знакомства ведет себя куда наглее. Может, ей было просто скучно с Ванькой. Не хватало чего-то такого, что она и сформулировать в голове не могла. Может, дело и в Лизе. Валялкин не был достоин всех тех унижений и неприятностей, которые подстроила его бывшая (и бывшая ли?), но всё это так зацепило Гроттер, что она просто не смогла остаться в стороне от битвы и признать себя заведомо проигравшей.
Зато теперь она была свободна окончательно и бесповоротно. И это был отличный повод для праздника.
Завернувшись в длинное полотенце, чтобы максимально возможно скрыть тело, она высунула голову из ванной и крикнула на всю квартиру:
— Ладно, Бейбарсов, твоя взяла, звони своим друзьям! Я сегодня праздную и напиваюсь!
***
После третьего Б-52 пошлые шуточки друзей Глеба начали казаться действительно смешными. Гроттер даже вдруг обнаружила, что эти ребята кажутся ей вполне неплохими — избалованные, привыкшие получать от жизни всё, этакая «золотая молодежь», но с ними вполне можно было повеселиться. И, к счастью, в её адрес намеки прекратились еще вначале вечера, когда Бейбарсов приобнял её за талию, тем самым очертив свою территорию. В другой раз Таня злилась бы, но теперь даже чувствовала некоторую благодарность. Она пришла сюда веселиться, пить, танцевать и праздновать свою свободу, которую прежде почему-то упорно ограничивала, а не флиртовать и отшивать очередных самоуверенных наглецов.
Прежде, когда вопрос с клубом уже был решен, Глебу пришлось пройти испытание, называвшееся «собраться». Для этого потребовалось съездить в общагу и минут пятнадцать ожидать, пока Таня найдет что-нибудь подходящее, затем, уже в квартире, терпеливо ждать, пока она накрасится — делала девушка это настолько редко, что попытки зачастую заканчивались провалом, и всё приходилось начинать сначала. Впрочем, она выгодно отличалась от большинства представительниц своего пола: дома ей понадобилось всего сорок минут, чтобы полностью собраться, и всего один комплимент, чтобы увериться в том, что выглядит хорошо.
К счастью, в их компании она была не единственной девушкой и, более того, не единственной, кто не знал практически никого. Такой сообщницей Тани в общей беде стала загадочная Рита, чей кожаный костюмчик облегал её тело так плотно, что рыжая сомневалась, нашлось ли под ним место для белья. Так что шуточки в адрес девушки прекратились быстро, а этой экстравагантной барышне вполне хватало язвительности, чтобы отвечать не менее дерзко и ставить парней на место, если они заходили слишком далеко.
— Моя любимая рыжая! — сквозь грохот музыки донесся голос справа. Морозова, которую всё же удалось уговорить прийти, наконец-то явилась, опоздав почти на час, и теперь обхватила её за шею, заставляя повернуть голову и едва ли не стукнуться лбами. Кажется, Анька приехала уже навеселе. — Познакомишь меня со своими друзьями?
Глеб иронично усмехнулся, наблюдая за этой сценой, и представил Морозову своим друзьям. Те мгновенно переключились на яркую теперь уже блондинку с розовым мелированием, а Таня, высвободившись из медвежьей хватки подруги, огляделась вокруг в поисках огромной фигуры Гломова. Таковая не обнаружилась.
— Где Гуня? — почти прокричала она в ухо подруге. Благо, музыка играла достаточно громко, чтобы никто лишний не услышал её вопроса.
Аня на миг скривилась, а затем, взяв под контроль эмоции, лучезарно улыбнулась сидевшей компании:
— Я, пожалуй, украду свою мелкую на пару слов. Не скучайте! — и, схватив Гроттер за руку, потащила к барной стойке, легко лаврируя между танцующими. Крикнув бармену «две текилы», она обернулась к Тане: — Ну и зачем ты мне кайф портишь? Он сидит дома и дуется за то, что я решила не бросать тебя тут на попечение всяким Жуйсобачкиным. Пьем, — коротко приказала она, и Таня послушно выпила, почувствовав, как горячая волна пробежалась по горлу и остановилась где-то в районе желудка, — еще две! — скомандовала Морозова, а после обернулась к подруге: — А ты чего напиваешься-то? Не помню в тебе такого.
Таня весело улыбнулась и, пританцовывая, пожала плечами:
— Я праздную свободу. Валялкин в прошлом.
— Ну слава Богу! Это и правда повод выпить! Моя девочка взялась за ум и бросила этого идиота! — выкрикнула она так, что услышали почти все, кто был у барной стойки. Несколько человек разразились аплодисментами и подняли за них бокалы, а бармен, подмигнув, пододвинул еще две дополнительные рюмки: